Страница:Полное собрание сочинений В. Г. Короленко. Т. 2 (1914).djvu/144

Эта страница была вычитана



Она ни на что не жаловалась, только все худѣла; лицо ея все блѣднѣло, глаза потемнѣли, стали больше, вѣки приподнимались съ трудомъ.

Теперь я могъ приходить на гору, не стѣсняясь тѣмъ, что члены „дурного общества“ бывали дома. Я совершенно свыкся съ ними и сталъ на горѣ своимъ человѣкомъ.

— Ты славный хлопецъ и когда-нибудь тоже будешь генераломъ,—говаривалъ Туркевичъ.

Темныя молодыя личности дѣлали мнѣ изъ вяза луки и самострѣлы; высокій штыкъ-юнкеръ съ краснымъ носомъ вертѣлъ меня на воздухѣ, какъ щепку, пріучая къ гимнастикѣ. Только „профессоръ“ по-всегдашнему былъ погруженъ въ какія-то глубокія соображенія, а Лавровскій въ трезвомъ состояніи вообще избѣгалъ людского общества и жался по угламъ.

Всѣ эти люди помѣщались отдѣльно отъ Тыбурція, который занималъ „съ семействомъ“ описанное выше подземелье. Остальные члены „дурного общества“ жили въ такомъ же подземелья, побольше, которое отдѣлялось отъ перваго двумя узкими коридорами. Свѣту здѣсь было меньше, больше сырости и мрака. Вдоль стѣнъ кое-гдѣ стояли деревянные лавки и обрубки, замѣнявшіе стулья. Скамейки были завалены какими-то лохмотьями, замѣнявшими постели. Въ серединѣ, въ освѣщенномъ мѣстѣ, стоялъ верстакъ, на которомъ по временамъ панъ Тыбурцій или кто-либо изъ темныхъ личностей работали столярныя подѣлки; былъ среди „дурного общества“ и сапожникъ, и корзинщикъ, но, кромѣ Тыбурція, всѣ остальные ремесленники были или дилетанты, или же какіе-нибудь заморыши, или люди, у которыхъ, какъ я замѣчалъ, слишкомъ сильно тряслись руки, чтобы работа могла идти успѣшно. Полъ этого подземелья былъ закиданъ стружками и всякими обрѣзками; всюду виднѣлись грязь и безпорядокъ, хотя по временамъ Тыбурцій за это сильно ругался и заставлялъ кого-нибудь изъ жильцовъ подмести и хотя сколько-нибудь убрать это мрачное жилье. Я не часто заходилъ сюда, такъ какъ не могъ привыкнуть къ затхлому воздуху, и, кромѣ того, въ трезвыя минуты здѣсь имѣлъ пребываніе мрачный Лавровскій. Онъ обыкновенно или сидѣлъ на лавочкѣ, спрятавъ лицо въ ладони и раскидавъ свои длинные волосы, или ходилъ изъ угла въ уголъ быстрыми шагами. Отъ этой фигуры вѣяло чѣмъ-то тяжелымъ и мрачнымъ, чего не выносили мои нервы. Но остальные сожители-бѣдняги давно уже свыклись съ его странностями. Генералъ Туркевичъ заставлялъ его иногда переписывать на-бѣло сочиняемыя самимъ Туркевичемъ прошенія и кляузы для обывателей или же шуточные пасквили,