— Понимаю… но вѣдь вы знаете, докторъ, что въ нашей профессіи и безъ того приходится быть умѣреннымъ. Да, по правдѣ, и думать-то объ этомъ некогда.
— И прекрасно, дружочекъ. Затѣмъ отдохните денекъ-другой, а то и больше, если можете. Вы сегодня, кажется, съ Реберомъ боретесь? Постарайтесь отложить борьбу на другой разъ. Нельзя? Ну, скажите, что нездоровится, и все тутъ. А я вамъ прямо запрещаю, слышите? Покажите-ка языкъ. Ну вотъ, и языкъ скверный. Вѣдь слабо себя чувствуете, дружочекъ? Э! Да говорите прямо. Я васъ все равно никому не выдамъ, такъ какого же чорта вы мнетесь! Попы и доктора за то и деньги берутъ, чтобы хранить чужіе секреты. Вѣдь совсѣмъ плохо? Да?
Арбузовъ признался, что и въ самомъ дѣлѣ чувствуетъ себя нехорошо. Временами находитъ слабость и точно лѣнь какая-то, аппетита нѣтъ, по вечерамъ знобитъ. Вотъ если бы докторъ прописалъ какихъ-нибудь капель?
— Нѣтъ, дружочекъ, какъ хотите, а бороться вамъ нельзя, — рѣшительно сказалъ докторъ, соскакивая со стола. — Я въ этомъ дѣлѣ, какъ вамъ извѣстно, не новичокъ, и всѣмъ борцамъ, которыхъ мнѣ приходилосъ знать, я всегда говорилъ одно: передъ состязаніемъ соблюдайте четыре правила: первое — наканунѣ нужно хорошо выспаться, второе — днемъ вкусно и питательно пообѣдать, но при этомъ — третье — выступать на борьбу съ пустымъ желудкомъ, и наконецъ четвертое — это уже психологія — ни на минуту не терять увѣренности въ побѣдѣ. Спрашивается, какъ же вы будете состязаться, если вы съ утра обрѣтаетесь въ такой мехлюзіи? Вы извините меня за нескромный вопросъ… я вѣдь человѣкъ свой… у васъ борьба не того?.. Не фиктивная? То-есть заранѣе не условлено, кто кого и въ какое состязаніе положитъ?