оливковый вѣнокъ. Сей вѣнокъ написанный въ храмѣ какого либо воинственнаго божества, будетъ служить всякому во всю жизнь его свидѣтельствомъ его отличныхъ подвиговъ, первыхъ, вторыхъ, третьихъ и т. д. Кто послѣ сраженія возвратится въ домъ прежде, нежели приведутъ войско архонты; тотъ обвиняется въ оставленіи рядовъ въ томъ же судилищѣ, гдѣ судится уклоненіе отъ службы. Обвиненнымъ опредѣляются тѣ же наказанія. Но всякой человѣкъ, обвиняющій другаго, долженъ остерегаться по возможности чтобъ ни произвольно, ни противъ воли не представить ложнаго свидѣтельства. Правосудіе, говорятъ, есть дочь стыда, и говорятъ истинно. Ложь по свойству своему противна и стыду и правосудію. Если въ другихъ случаяхъ надлежитъ судьямъ остерегаться погрѣшать противъ истины: то особенно въ сужденіи за оставленіе оружія во время войны; не различая того, кто оставляетъ оружіе по необходимости, мы подвергнемъ его ненависти, какъ за постыдное дѣло и невиннаго несправедливо накажемъ. Не легко опредѣлить сіи необходимые случаи; при всемъ томъ законъ хотя отчасти долженъ сдѣлать сіе раздѣленіе. Возмемъ въ примѣръ баснь о Патроклѣ и скажемъ: еслибъ онъ принесенный въ лагерь безъ оружія, былъ еще живъ, что со многими случается, когда Гекторъ владѣлъ уже первыми
оливковый венок. Сей венок, написанный в храме какого-либо воинственного божества, будет служить всякому во всю жизнь его свидетельством его отличных подвигов: первых, вторых, третьих и т. д. Кто после сражения возвратится в дом прежде, нежели приведут войско архонты, тот обвиняется в оставлении рядов в том же судилище, где судится уклонение от службы. Обвиненным определяются те же наказания. Но всякий человек, обвиняющий другого, должен остерегаться по возможности, чтоб ни произвольно, ни против воли не представить ложного свидетельства. Правосудие, говорят, есть дочь стыда, и говорят истинно. Ложь по свойству своему противна и стыду, и правосудию. Если в других случаях надлежит судьям остерегаться погрешать против истины, то особенно в суждении за оставление оружия во время войны; не различая того, кто оставляет оружие по необходимости, мы подвергнем его ненависти, как за постыдное дело, и невинного несправедливо накажем. Нелегко определить сии необходимые случаи; при всём том закон хотя отчасти должен сделать сие разделение. Возьмем в пример басню о Патрокле и скажем: если б он, принесенный в лагерь без оружия, был еще жив, что со многими случается, когда Гектор владел уже первыми
