Аѳ. И такъ постановленіе, которое сначала казалось страннымъ и опаснымъ, нынѣ законодателю не стоитъ никакаго труда. Но наше предложеніе не легко сказать и еще труднѣе исполнить, не смотря на прекрасныя слѣдствія его, еслибъ оно совершилось. Къ несчастью мы нигдѣ не находимъ сего; и законодатель остается въ посмѣяніи, что онъ словами бьетъ только воздухъ, предписывая тысячи несодѣянныхъ законовъ.
Кл. Что ты, иноземецъ, хочешь сказать и медлишь?
Аѳ. Слушайте; я болѣе нехочу мучить васъ медленностію. Все подчинненное общему порядку и сообразное съ законами, производить всѣ благодѣтельныя слѣдствія въ государствѣ; а безпорядочное и худо устроенное разрушаетъ и прочія части. На семъ утверждаю далѣе свою рѣчь: у васъ, Мегиллъ и Клиній, какъ я уже сказалъ, прекрасно, удивительно и какою-то божественною необходимостію учреждены общія трапезы для мущинъ; но неправильно исключены изъ сего закона женщины, и не открыта ясно необходимость участвовать имъ въ общихъ столахъ. Женской полъ по слабости своей теперь составляетъ почти другой родъ, родъ скрытный и хитрый, и законодатель не справедливо оставилъ его безъ распоряженія. Отъ сего опущенія у васъ теперь произходитъ многое, чего не былобъ или что моглобъ быть иначе при изданномъ
Аф. Итак, постановление, которое сначала казалось странным и опасным, ныне законодателю не стоит никакого труда. Но наше предложение нелегко сказать и еще труднее исполнить, несмотря на прекрасные следствия его, если б оно совершилось. К несчастью мы нигде не находим сего, и законодатель остается в посмеянии, что он словами бьет только воздух, предписывая тысячи несодеянных законов.
Кл. Что ты, иноземец, хочешь сказать и медлишь?
Аф. Слушайте, я более не хочу мучить вас медленностью. Всё, подчиненное общему порядку и сообразное с законами, производить все благодетельные следствия в государстве, а беспорядочное и худо устроенное разрушает и прочие части. На сем утверждаю далее свою речь: у вас, Мегилл и Клиний, как я уже сказал, прекрасно, удивительно и какою-то божественною необходимостью учреждены общие трапезы для мужчин, но неправильно исключены из сего закона женщины, и не открыта ясно необходимость участвовать им в общих столах. Женский пол по слабости своей теперь составляет почти другой род, род скрытный и хитрый, и законодатель несправедливо оставил его без распоряжения. От сего опущения у вас теперь происходит многое, чего не было б или что могло б быть иначе при изданном
