то, что мы станем на путь неизбежной эволюции, на путь широких, смелых и честных реформ, которые выведут нас на те культурные пути государственного и социального строительства, на которых стоят и движутся все наши западно-европейские соседи. Я никогда не разделял взглядов старых славянофилов и не разделяю взглядов современных социалистов, которые ждали и ждут от России какого-то спасительного слова, какого-то откровения миру. Я думал, что и мы пойдем обычным путем экономического, политического и социального развития, как это делается в других странах. Как вы знаете, после нескольких болезненных стадий, которые пережила тогда Россия, дело как будто наладилось. Может быть, это шло не в том темпе и не в том масштабе, как желалось и мечталось, но во всяком случае шло оно попутно со всеми чаяниями и требованиями прогрессивных слоев русского общества. Мне пришлось довольно близко стать к событиям тех лет, так как в мае 1905 года, неожиданно для себя, из Москвы, с одного очень бурного общественного съезда, я был вызван сюда, в Петроград, к государю, с которым тогда имел свидание впервые. Здесь мне пришлось убеждать, государя, с одной стороны, не итти на перемирие с Японией и продолжать войну, а с другой стороны — пойти навстречу ожиданиям русского общества и дать широкую конституционную реформу. Продолжение войны и доведение ее до благополучного конца я ставил в непременную связь с внутренними реформами, которые подняли бы народный энтузиазм, сплотили бы вокруг изолированной власти все слои русского общества и дали бы ей те силы, которых ей недоставало. До известной степени впечатление было достигнуто, но ненадолго. Выразилось оно в том, что я добился у государя согласия принять депутацию, которая представлялась в лице Трубецкого и других, так как появилось тогда колебание. В конце концов ожидания наши не сбылись, мы пошли на путь довольно позорного перемирия и мира, что осложнило дальнейший ход событий. И затем, нехотя, против желания и неискренно даны были нам те реформы. Как бы то ни было, несмотря на все эти условия, с созывом народного представительства открылись некоторые возможности. Я говорю это все потому, что хочу определить, какие элементы являлись на мой взгляд ответственными за весь ход событий в то время и вплоть до наших дней. При первых моих соприкосновениях с верховной властью и с представителями власти правительственной я пришел к убеждению, хотя это убеждение и не ново, что в нашей государственной жизни играют решающую роль не те видимые носители власти, которые представляют собой как бы ее фасад, а закулисные силы, которые, конечно, находят себе пристанище в разных центрах, но, главным образом, прочное гнездо свили себе в дворцовых сферах, откуда они невидимо управляют судьбами России и действиями официальных представителей власти. Как вы знаете, в то
