ние дни нашего пребывания там, докладывал Алексеев, и мне о них ни слова не говорил.
Председатель. — А вы не знаете, все ли телеграммы он докладывал бывшему императору?
Воейков. — Не знаю. Государь сказал мне: «У меня был Алексеев и докладывал мне телеграмму Родзянко». Этот разговор происходил в понедельник вечером. А накануне вечером был назначен отъезд на вторник. Перед самым отъездом, 27 февраля, меня вызвал по телеграфу из Царского Села гр. Бенкендорф и просил спросить его величество, не желает ли его величество, чтобы ее величество с детьми выехали навстречу? Я доложил, государь сказал — ни под каким видом, передать Бенкендорфу, что он сам приедет в Царское. Мне он сказал, что получил очень тревожные сведения от Родзянко, что ему докладывал Алексеев. Когда мы приехали на станцию Малая Вишера, и я узнал, что путь на Тосно занят, я пошел ночью к государю и доложил ему. Он приказал повернуть и ехать к ближайшему юзу; мы через Дно проехали на Псков, где был ближайший юз. На ст. Дно, в 6 часов вечера, государь получил телеграмму от Родзянко, который пишет, что не приедет. Родзянко было отвечено, что его будут ждать в Пскове; а в Пскове, первого числа, я получил телеграмму от Бубликова, что Родзянко не будет. Тогда государь составил телеграмму Родзянко и приказал отправить по юзу. Это была довольно длинная телеграмма, смысл ее был тот, что он желает дать ответственное министерство, одним словом, пойти навстречу всем желаниям общества. Он сказал: «Покажите ее Рузскому»; я пошел к Рузскому с телеграммой и просил передать по юзу Родзянко. Он говорит: «Вы не можете передать, я сам передам». Я доложил государю, государь сказал: «Ну так отдайте ему». Я отдал. Была она отправлена или нет, это — дело Рузского. Все дальнейшие переговоры с Петроградом и Ставкой велись непосредственно через него. Второго числа, в три часа дня, государь сказал мне и еще некоторым (нас было несколько человек), что решил отречься от престола, вследствие телеграммы, которую докладывал Рузский. Первую телеграмму он получил от великого князя Николая Николаевича, который «коленопреклонно» просил его отречься от престола. Он сказал, что получил 7 телеграмм и решил отречься.
Председатель. — Вы несколько забежали вперед. Мне хотелось бы, чтобы вы выяснили, где в Ставке хранились доклады, которые возили туда министры из Петрограда?
Воейков. — Фельдъегерь доставлял камердинеру его величества, который клал на стол. Государь занимался, затем запечатывал в конверт и отдавал камердинеру, который передавал в военно-походную канцелярию. Когда он бывал в Могилеве и в Царском, доклады хранились или в военно-походной канцелярии или у него.
