Председатель. — Но ведь Малиновский освещал наилучшим образом наибольшее количество уголков. Как же вам, не подрубая тот сук, на котором вы сидели, было отказаться от этих услуг? Понятно, что вы и не могли отказаться.
Виссарионов. — Я лично считал, что услугами Малиновского невозможно пользоваться, раз он находится в Государственной Думе.
Председатель. — Вы признавали нужным освещать. Он освещал наилучшим образом. Как же можно от наилучшего освещающего отказаться?
Виссарионов. — Другими путями, чтобы это освещение шло через каких-нибудь боковых сотрудников.
Председатель. — Да ведь боковые сотрудники не состоят в партии?
Виссарионов. — Состоят в партии, но не занимают там центрального положения.
Председатель. — Вы не видели тогда и не видите сейчас, какое зло было во всей системе, которую вы отчасти создавали? И эта система не позволяла уже выйти за ее пределы?
Виссарионов. — Да, я теперь вижу.
Щеголев. — Скажите, пожалуйста, когда вы в первый раз узнали Малиновского?
Виссарионов. — Я его видел в Москве, когда он был еще рабочим.
Председатель. — В 1912 году.
Щеголев. — Какое впечатление он произвел на вас как сотрудник?
Виссарионов. — Среднее, особенного ничего не представлял.
Щеголев. — А вы не аттестовали его, как сотрудника сознательного, выдающегося и надежного?
Виссарионов. — Я не знаю, о каком свидании с ним вы говорите?
Председатель. — Это неважно, о каком.
Щеголев. — В период его пребывания в Москве, до Петрограда.
Виссарионов. — Перед тем, как перейти сюда, в Петроград, я, кажется, два раза видел его. Один раз, в начале деятельности…
Председатель. — Это неважно сколько раз, где и когда вы его видели. Отчасти, мы можем сказать, когда, но это неважно. Важен вопрос, который задал член Комиссии: вы продвигали его, как выдающегося сотрудника?
Виссарионов. — Он, видимо, произвел впечатление человека разумного, толкового.
Председатель. — Преданного идее сыска и лицам, сыск производящим?
Виссарионов. — Возможно, что так.