известна ли эта инструкция, и о том — все это черным по белому было написано: знание инструкции внутренней агентуры, знание инструкции наружной агентуры, а кроме того, в какой степени это усвоено.
Щеголев. — Когда вам пришлось руководить сотрудниками, вам приходилось посылать кого-нибудь за границу?
Комиссаров. — Метальников ездил.
Щеголев. — Из Перми?
Комиссаров. Да.
Щеголев. — Он был с вами в переписке?
Комиссаров. — Да.
Щеголев. — Вы его посылали на счет вашего отделения или на средства департамента полиции?
Комиссаров. — На счет департамента полиции.
Щеголев. — Донесения он вам писал?
Комиссаров. — Донесений он никаких не писал. Между прочим, его жена была в хороших отношениях с женой Петрова и рассказывала, будто он имеет сношения со мной.
Председатель. — Что вы знаете о другом деле, происшедшем в бытность вашу в петроградском охранном отделении, — о деле Никитенко. Это дело приготовления к цареубийству, — провокационное дело.
Комиссаров. — Там даже никого из помощников не было. Это дело было всецело в руках Герасимова.
Председатель. — Который проводил его вместе с заведующим охраной в Царском Селе, Спиридовичем?
Комиссаров. — Фамилию Никитенко я помню. Там был, кажется, арестован один конвоец.
Председатель. — Он не был арестован, но был участником этого дела. Этот Ратимов, через которого они провоцировали.
Комиссаров. — Я помню, это дело вел Герасимов. Он страшно конспирировал. Вечно он имел сношения с начальником железнодорожного полка или батальона. Потом возился со Спиридовичем, с Дедюлиным. Помню, посылали какие-то письма или телеграммы. Это я знаю из рассказов.
Председатель. — Т.-е. Герасимов вместе со Спиридовичем посылал телеграммы?
Комиссаров. — Кому не помню, но помню, что письмо или телеграмму посылал.
Председатель. — Лейтенанту флота Никитенко, который был тогда письмоводителем присяжного поверенного Феодосьева?
Комиссаров. — Я помню, что какое-то письмо писалось от имени этого конвойца. Помню, я этого конвойца видел один раз в охранном отделении.
Председатель. — Его принимал Герасимов?