Как часто бывает в истории знания, и особенно опытного знания, несовершенный опыт дает для данного времени больший результат, чем опыт, доведенный до конца. Это связано с временностью всякого нашего знания, с необходимостью пройти промежуточные состояния для понимания и уяснения истины.
В споре Пастера и Пуше примешались интересы, чуждые науке. Странным образом сторонниками биогенеза явились духовные католические круги — противниками Пастера явились позитивисты[1]. Этот новый элемент спора явно указывал, что вопрос выходит за пределы чисто научных интересов, затрагивает иные духовные ценности. Отголоски этого сказались и у нас. В статьях Д. И. Писарева (1840—1868) и других в журналах того времени, которые считались прогрессивными, провозглашалась победа гетерогенеза, и русские „передовые“, как тогда считали современники, круги были противниками Пастера.
Но научные вопросы не решаются политическими или религиозными симпатиями и антипатиями. Пастер победил, ибо он глубже смотрел в явления жизни, чем его противники, научное мировоззрение которых в общем основывалось на более узком фундаменте.
К тому же времени — к 1860-м годам — закончился и выяснился и другой многовекововой
- ↑ Любопытно, что в споре Нэдгама и Бюффона со Спалланцани, Тереховским и др. мы наблюдаем совеершенно иное настроение. Вольтер (F. M. Arouet de Voltaire, 1694—1778)(1766) обвинял — Нэдгама и Бюффона в атеизме.
