буквы означаютъ: „Господи Іисусе Христе Сыне Божій, помилуй насъ…“[1].
Однако, несмотря на то, что съ полною очевидностью выяснилось совершенно невинное содержаніе письма, перехваченнаго архимандритомъ, оно все-таки не было передано по принадлежности, и о. Досиѳей не только не получилъ замѣчанія по этому поводу, но, наоборотъ, духовная консисторія вполнѣ одобрила его дѣйствія и рекомендовала ему и на будущее время строго слѣдить за корреспонденціей Геннадія и представлять къ Владимірскому архіерею всѣ тѣ письма, которыя почему-нибудь покажутся ему подозрительными.
Что касается арестантовъ болѣе интеллигентныхъ, въ родѣ артиллерійскаго капитана Ильина и друг., то недоразумѣнія по поводу ихъ переписки возникали постоянно. Постоянно духовныя власти — монастырскія и епархіальныя — должны были производить разные допросы и дознанія о нарушеніи этого рода арестантами инструкцій относительно переписки и сношеній съ своими родственниками, знакомыми и послѣдователями ихъ ученій.
Въ монастыри арестанты присылались и присылаются теперь различно: одни — въ сопровожденіи „двухъ благонадежныхъ жандармовъ“, другіе — подъ конвоемъ полицейскихъ служителей, третьи — въ сопровожденіи полицейскаго чиновника или жандармскаго офицера, четвертые, наконецъ, — по этапу.
- ↑ Изъ подлинныхъ архивныхъ дѣлъ.
