вился с нею в Благословенку, откуда жена моя прислала ее известить меня, что наша вторая дочь Надежда, 12 лет, пошла с своею сестрою и девочкою-нянькою купаться, попала в глубокое место, и так как она не умела плавать, утонула и труп не найден. Прибыв туда и переночевав, я на следующий день нанял людей и мы целый день провели в поисках за ее трупом в реке Урале. Наконец, мы прекратили поиски и сели с женой на берегу Урала. Когда мы так сидели уже при захождении солнца, вдруг увидели, что по течению плывет труп. Тотчас один человек бросился в реку, поймал и притащил его к берегу. Это было тело нашей Нади. Мы утешились тем, что могли похоронить ее тело. На православном кладбище не позволили похоронить ее, потому что мы сектанты, и она покоится одиноко среди чистого поля.
В это время холера уже свирепствовала в городе, и мы решили все быть вместе, чтобы, если кому придется умереть, то чтобы умереть на глазах друг друга.
По вечерам по улицам ходили магометане, евреи, православные и раскольники и взывали к Богу о помиловании и прекращении холеры. Город принял унылый вид, крики, песни и пьянство в трактирах прекратились. Оренбург стал похож на кающуюся Ниневию, но, как скоро все это кончилось! Куда ни пойдешь, всюду встречаешь гробы с покойниками, в соседстве люди тоже умиралй от холеры, и мы готовились умереть.
26-го июля (7-го августа) утром в воскресенье мы встали все благополучно и напились чаю. Жена и старшая дочка жаловались на головную боль. Жене сделалось хуже, я позвал доктора; он холеры не нашел, но на всякий случай прописал лекарство от холеры, и я сходил за ним в аптеку. После обеда у детей появился понос и им всем стало хуже. Я запряг повозку и повез их на свежий воздух в рощу. Но это нисколько не помогло им. Наконец, у жены появились судороги и я поспешил их привезти домой. Не было сомнения, что смерть бросила свою черную тень на наше семейство. Позвал другого доктора. Он покачал головой и посоветовал всех отправить в больницу, так как я один ничего не могу сделать. Я возразил, что не могу доверить их уходу других людей, потому что больницы переполнены. Он сказал, что я сам могу ухаживать за ними в больнице. Подали городские повозки, обитые жестью, и я положив их туда, привез их в больницу и меня, хотя сначала не хотели, но потом допустили к уходу за ними.
Страшная жажда мучила их всех, именно, жену и детей. Впрочем, грудной ребенок еще не показывал признаков холеры. В 12 часов ночи жена не стала уже более открывать уст и оставила этот мир. К утру в понедельник и второй сын Петр,
