— Это служба, нельзя спать.
Но все-таки я их усмиряю. До большего спора не доходили.
Подъехали мы к Тобольску на шестые сутки. Не доезжая одну станцию, солдаты говорят:
— Что будем делать: — приедем в Тобольск поздно, так что негде будет ночью деваться.
Я им посоветовал остановиться на последней станции, отдохнуть немного, а потом ехать дальше. Они так и сделали. Утром приехали в Тобольск. Передали меня в полицию. Полицеймейстер приказал надзирателям не сажать в каталажку: «пуст он побудет у вас». Тогда надзиратели взяли меня в свое помещение. У них я был весь день. Они были люди семейные. Сами уходили на службу, а я оставался с ихними женщинами и детьми до ночи, и ночевал у них.
На другой день утром вошел ключник и говорит:
— Ну, Андросов, забирай вещи, пойдем в каталажку. Так приказали.
Я взял свои вещи, пошел за ключником. Подвел он меня к замкнутой двери, отомкнул. Я вошел. Там было пять человек. Я говорю:
— Принимайте к себе шестого брата!
— Хорошо, — ответили.
Дали мне место, на которое я положил свои вещи. Стали говорить по-братски, кто за какие дела попал сюда. Они были посажены: кто на неделю, кто на две, кто из другого уезда без билета, ожидая отправки. Не окончили еще этот разговор, как ключник загремел замками, отворил дверь, вошел к нам и говорит:
— Ну, Андросов, одевайся, к жандармскому полковнику.
— Хорошо, — я ответил.
Сейчас оделся и пошел вместе с надзирателем. Привели меня к жандармскому полковнику, в его отделение. Он был один. Я вошел, поздоровался. Он мне приказал сесть. Около стола стоял стул. Я пошел и сел против его лица. Стал полковник меня спрашивать, как и по какому делу сюда попал. Я ему все рассказал. Стал он о вере, о законе расспрашивать. Я все ему рассказал. Он убедился и говорит:
— За что же вас арестовывают?
— Молодых за то, что они служить не хотят.
— А вас за что?
Я тогда стал его просить:
— Да не за что нас; освободите меня.
Он на мою просьбу ответил:
— Это не мое дело, я не могу вас освободить.
