шей стороны невозможно было отогнать хищниковъ, и бѣдствующіе принуждены были ограничить для себя малую часть берега, оцѣпленную пикетами. До 21 числа спасали выбрасываемые на этотъ участокъ вещи, и выжигали мѣдь и желѣзо изъ обломковъ; 21-го прибылъ транспортъ Ревнитель, и съ его помощію, въ теченіи недѣли доставали разные остатки изъ воды. 28 числа, забравъ все что можно, отправились въ крѣпость Гиленджикъ, куда и прибыли на другой день.
Потеря при этомъ крушеніи, не включая казенныхъ и собственныхъ вещей команды, имущества пассажировъ и офицеровъ транспорта, оцѣнена въ 127,424 руб. 7512 коп.
Журналъ погибъ. Штурманъ имѣлъ его у себя на груди подъ мундиромъ, въ которомъ спасался; но когда былъ въ бурунахъ, обломкомъ реи ударило его въ грудь, мундиръ разорвало почти на двое, и журналъ выпалъ.
Слѣдственная коммисія, между другими вопросами, объясненія на которые служили къ составленному здѣсь описанію, еще спрашивала: повѣрены-ли толщина канатовъ и вѣсъ якорей, противъ изданнаго Главнымъ Командиромъ Черноморскаго флота вычисленія въ 1832 году, въ приказѣ за № 21? Оказалось, что были повѣрены: якоря имѣли вѣсъ — плехтовый 58 пуд. дагликсовый 52, той 47; толщина плехтоваго каната 13 д. прочихъ по 12. Впрочемъ, найдя что «крушеніе послѣдовало отъ мгновенно возставшаго крѣпкаго вѣтра съ большимъ волненіемъ,» и что «командиромъ приняты были всѣ мѣры, приличныя искусному морскому офицеру,» Коммисія предложила: «случай происшествія предать волѣ Божіей,» а командиру и командѣ — прибавлено Коммисіею Военнаго суда — опредѣлить положенное закономъ отъ 8 февраля 1827 года вознагражденіе. Съ таковымъ-же заключеніемъ дѣло поступило изъ Аудиторіатскаго Департамента въ Адмиралтействъ-
