участь своихъ предшественниковъ, избѣгали вступать даже въ простые переговоры съ турецкими пашами и уклонялись отъ поѣздки въ Эрзерумъ, куда ихъ усиленно вызывалъ муширъ Самихъ-паша, съ цѣлью заручиться помощью Дерсима въ предстоящую войну съ Россіей. Въ общемъ, ко времени начала военныхъ дѣйствій, положеніе дѣлъ въ Дерсимѣ было слѣдующее: центральный Дерсимъ находился подъ властью враждебнаго туркамъ шейха Сулейманъ-оглы, имѣвшаго 12-ти тысячное войско, изъ котораго въ постоянной готовности находились возлѣ шейха 5 тысячъ вполнѣ вооруженныхъ пѣшихъ курдовъ; во власти этого-же шейха были и пять небольшихъ укрѣпленій (кала) центральнаго Дерсима; вызванный въ Эрзерумъ Кузиджанскій каймакамъ Хуссейнъ-бей, на просьбу Самиха-наши о сборѣ съ Кузиджана и Дерсима 10 тысячъ курдовъ, отвѣтилъ, что относительно центральнаго Дерсима онъ не можетъ дать слова совсѣмъ, а относительно Кузиджана онъ дастъ положительный отвѣтъ не раньше, какъ по возвращеніи въ свое каймакамство.
Въ конечномъ результатѣ Дерсимскіе курды не только не дали контингента для формированія шаекъ баши-бузуковъ и требуемыхъ Самихъ-пашею рекрутъ за два года впередъ въ редифные батальоны, но отказали даже въ выдачѣ солдатъ, уже числившихся въ спискахъ редифа; кромѣ того, нѣсколько беевъ предложили русскому консулу въ Эрзерумѣ свое содѣйствіе въ случаѣ войны; въ числѣ этихъ беевъ находился каймакамъ въ Мазгертѣ — вліятельный Мунзуръ-ага; однако нашъ консулъ
