Страница:Кузмин - Антракт в овраге.djvu/124

Эта страница была вычитана


— 118 —

тебя любитъ, будете счастливая пара, потомъ дѣти, семья.

Замѣтивъ, что сестра улыбается, онъ продолжалъ:

— Это смѣшно, конечно, отъ меня слышать, но, право же, я говорю серьезно. Можетъ быть, достанься мнѣ такое счастье, я на третій день повѣсился бы, но мнѣ надоѣло мое болтанье! Всегда какой-то невыспавшійся… даже иногда самъ не знаешь, съ кѣмъ у тебя романъ!..

Молодой человѣкъ какъ-то окончательно закисъ и смолкъ. Екатерина Михайловна неожиданно спросила совершенно яснымъ голосомъ, даже будто безъ тревоги:

— Скажи, Сережа, у Алексѣя Ивановича былъ романъ съ Солнцевой?

— Съ какой Солнцевой?

— Съ Зинаидой Евгеньевной.

Лобанчиковъ даже остановился, глядя на сестру.

— Да откуда ты ее знаешь?

— Не все ли равно, откуда я ее знаю. Ты мнѣ отвѣть на вопросъ.

— Ну какой же съ ней можетъ быть романъ?

— Отчего же съ ней не можетъ быть романа? Я ее видѣла. Она очень интересная по-моему.

— Нѣтъ, я не могу придти въ себя! Катя, — и заводитъ разговоръ о такихъ особахъ! Или ты это отъ чрезмѣрной невинности?

— Брось, пожалуйста! Ну, что ты думаешь, что я ничего не знаю, никакихъ словъ… ну, что бываютъ падшія женщины, камеліи, содержанки?

— Фу!

— Видишь: я говорю и не краснѣю…

— Во-первыхъ, — началъ Сережа докторальнымъ тономъ, — теперь никто не говоритъ „падшія женщины“, „камеліи“ — это устарѣло. Ты бы еще „погибшее со-


Тот же текст в современной орфографии

тебя любит, будете счастливая пара, потом дети, семья.

Заметив, что сестра улыбается, он продолжал:

— Это смешно, конечно, от меня слышать, но, право же, я говорю серьезно. Может быть, достанься мне такое счастье, я на третий день повесился бы, но мне надоело мое болтанье! Всегда какой-то невыспавшийся… даже иногда сам не знаешь, с кем у тебя роман!..

Молодой человек как-то окончательно закис и смолк. Екатерина Михайловна неожиданно спросила совершенно ясным голосом, даже будто без тревоги:

— Скажи, Сережа, у Алексея Ивановича был роман с Солнцевой?

— С какой Солнцевой?

— С Зинаидой Евгеньевной.

Лобанчиков даже остановился, глядя на сестру.

— Да откуда ты ее знаешь?

— Не всё ли равно, откуда я ее знаю. Ты мне ответь на вопрос.

— Ну какой же с ней может быть роман?

— Отчего же с ней не может быть романа? Я ее видела. Она очень интересная по-моему.

— Нет, я не могу придти в себя! Катя, — и заводит разговор о таких особах! Или ты это от чрезмерной невинности?

— Брось, пожалуйста! Ну, что ты думаешь, что я ничего не знаю, никаких слов… ну, что бывают падшие женщины, камелии, содержанки?

— Фу!

— Видишь: я говорю и не краснею…

— Во-первых, — начал Сережа докторальным тоном, — теперь никто не говорит „падшие женщины“, „камелии“ — это устарело. Ты бы еще „погибшее со-