Чай, и проводить да̀ромъ попъ…
Да не о смерти-то кручина:
Кабы взглянуть еще хоть разъ,
Хоть бы въ конешный-то свой часъ,
На чада-милаго, на сына;
50 Таковъ ли сталъ, каковъ-то былъ?
Поди, зачахъ, аль мать забылъ!…»
Убогой старицѣ въ ночи:
Какъ-будто, гдѣ-то тамъ сраженье
И гдѣ-то ломятся мечи…
А ночи-тѐмны, тучи-грозны
Вдоль по поднѐбесью плывутъ,
Плывутъ и грозны, и морозны,
И вѣтромъ бьютъ, и градомъ бьютъ…
60 Вокругъ — безъ про̀свѣту поляны,
А надъ полянами туманы,
Туманы сизые встаютъ,
И сквозь туманы, за поляны
Да все солдатушки идутъ!..
Вотъ-вотъ одинъ… отсталъ, бѣдняга…
Упалъ и стонетъ… хочетъ пить,
Водицей ра̀нушки промыть —
Да нѣтъ воды: пуста баклага…
Зоветъ — и нѐкому помочь:
70 Проходятъ мимо все и мимо,
Уходятъ въ даль, уходятъ въ ночь…
Ушли… куда? — и невѣстимо!..
А онъ одинъ… а вѣтры бьютъ…
Вокругъ — безъ про̀свѣту поляны
Чай, и проводит даром поп…
Да не о смерти-то кручина:
Кабы взглянуть еще хоть раз,
Хоть бы в конешный-то свой час,
На чада-милого, на сына;
50 Таков ли стал, каков-то был?
Поди, зачах, аль мать забыл!..»
Убогой старице в ночи:
Как будто где-то там сраженье,
И где-то ломятся мечи…
А ночи — темны, тучи — грозны
Вдоль по подне́бесью плывут,
Плывут и грозны, и морозны,
И ветром бьют, и градом бьют…
60 Вокруг — без про́свету поляны,
А над полянами туманы,
Туманы сизые встают,
И сквозь туманы, за поляны
Да всё солдатушки идут!..
Вот-вот один… отстал, бедняга…
Упал и стонет… хочет пить,
Водицей ранушки промыть —
Да нет воды: пуста баклага…
Зовет — и некому помочь:
70 Проходят мимо всё и мимо,
Уходят в даль, уходят в ночь…
Ушли… куда? — и невестимо!..
А он один… а ветры бьют…
Вокруг — без про́свету поляны
