это возбудило въ нѣкоторыхъ подозрѣніе въ какихъ-то польско-шляхетскихъ тенденціяхъ, въ желании идеализировать панское землевладѣніе въ западныхъ губерніяхъ и т. д. Ко всѣмъ этимъ сужденiямъ надо относиться съ большою осторожностію, потому что если и теперь еще мы не всегда можемъ спокойно и безпристрастно говорить объ обрусенiи Западнаго края, то, понятное дѣло, еще менѣе безпристрастія могло быть въ обсуждении этого вопроса тогда, когда онъ только что сталъ передъ нашимъ общественнымъ сознаніемъ, по выраженію г. Пыпина, когда съ послѣдняго польскаго возстанiя мы вдругъ открыли, что Западный край есть край русскій, поняли, что до сихъ поръ онъ былъ заброшенъ, что нужно изучить его, дать возможность его русской народности освободиться отъ чужаго гнета[1]. Еще даже не появлялось объявления об изданіи "Новаго Времени", какъ въ газетѣ "Москва" (И. Аксакова) появилось обвинение несуществующаго изданія въ польской тенденции, ставилось въ вину Киркору, что онъ и раньше печаталъ "Виленскiй Вѣстникъ“ не только на русскомъ, но и на польскомъ языкь, говорилось, будто онъ былъ удаленъ изъ этой редакціи гр. Муравьевымъ и т. д.[2]. Не Киркоромъ былъ введенъ польскiй языкъ въ "Виленскiй Вѣстникъ“. Гр. Муравьевъ не только терпѣлъ его въ газетѣ, но даже приказывалъ разныя распоряжения и циркуляры печатать на обоихъ языкахъ. Затѣмъ, когда графъ призналъ необходимымъ преобразовать частное полуоффиціальное издание въ правительственный органъ на одномъ русскомъ языкѣ, то самое преобразование газеты поручилъ Киркору-же, и онъ, какъ самъ выражается, не только оставался редакторомъ органа русскаго дѣла и русскихъ интересовъ въ краѣ, но и пользовался довѣріемъ и благорасположеніемъ гр. Муравьева до самой его смерти. Муравьевъ уѣхалъ изъ Вильны въ началь 1865 г., а Киркоръ продолжалъ изданіе вплоть до 1866 г. Наконецъ, совершенно справедливо замъчаетъ онъ въ своемъ обьяснительномъ письмѣ, что кто ставитъ ему въ упрекъ предпочтеніе польскому языку, тотъ не долженъ забывать, что онъ "писалъ, печаталъ по-русски и былъ редакторомъ чисто-русскихъ изданiй гораздо прежде, чѣмъ сталъ редакторомъ означенной русско-польской газеты... Не въ первый разъ, продолжаетъ онъ, обращаясь къ Аксакову, — личность моя дѣлается предметомъ чьего-то особеннаго вниманія. Цѣлыя статьи и замѣтки посвящались разъясненію не только того, что я дѣлалъ, но и того, что я думаю дѣлать. Чье-то странное участие въ моей судьбѣ брало на себя трудъ объявлять о предпринимаемыхъ мною изданiяхъ съ обозначеніемъ ихъ названій, именъ сотрудниковъ; чуть не открывали на нихъ подъ-
Страница:Киркор Краткий очерк жизни и деятельности.pdf/21
Эта страница была вычитана
