зно-политическими организациями, но в 1237 году братства соединились в одно. Рыцари обоих орденов стали сразу держаться совместной агрессивной политики по отношению к литовцам. Они постоянно делали набеги на Литву, а превосходство феодальной военной организации ордена и внутренняя слабость литовцев гарантировали им, конечно, полный успех. Рыцари отнимали у литовцев земли, обращали жителей в своих рабов, облагая население податьми и налогами, а самое главное, насильно обращали в христианство, и в результате, после долгой и упорной борьбы, прибалтийские и придвинские племена: пруссы, корсь, летьгола, зимигола стали зависимыми от ордена. Только Жмудь и собственно Литва оставались пока независимыми, но дальнейшая борьба с немцами могла привести и их к поглощению орденом. Правда, и покоренные племена, не вынося феодальнаго рабства, поднимались, но их восстания кончались новым, еще более тяжелым порабощением.
Разложение рода.
Борьба с соседями и в особенности с немцами имела большое значение для политической организации литовцев. Она пробудила в них чувство национально-религиозного единства и стремление сплоченными усилиями победить наступавшего врага, отстояв национально-религиозную самобытность. Это внешнее давление к объединению совпало с подобным же процессом, совершавшимся внутри самого племени и выражавшимся в распадении старых родовых организаций. Из них сумели выделиться отдельные лица и подчинить себе более слабые родовые элементы. Воюя с немцами, эти лица всегда выступали окруженные людьми, находившимися в лично-зависимых отношениях от них. Немецкие хроникеры, называя таких лиц "Kunige, reguli, nobiles, die edelsten", подчеркивают, что в сражениях они участвуют, окруженные дружинниками (cum codilibus). Такие вожди были в то же время представителями крупного землевладения, уже прочно сложившегося к этому времени. чему, конечно, содействовало разложение родовых делений и подчинение более слабых экономически более сильным. Такие сильные землевладельцы стали вождями группы населения, живущей на определенной территории, и в сущности между этими князьями - Рушкевичами, Булевичами было так же мало солидарности, как и между родовыми организациями. Но всетаки литовские князьки стали более щепетильны по отношению к тем убыткам, которые они терпели от соседских набегов. Стремление их отразить заставляло князей действовать солидарно, организуя нечто в роде союза. Но такие княжеские федерации так же быстро распадались, как и создавались, и, возникая всякий раз по тому или другому поводу, они, конечно, не могли приве-
