Спартанцы считались во время переговоровъ о мирѣ и при сдачѣ города только съ Ѳераменомъ и членами клубовъ. Правда, Спарта не вмѣшивалась прямо въ дѣла внутренняго устройства, но она совершенно ясно игнорировала одну сторону, демократовъ, и въ случаѣ нужды готова была поддержать другую сторону, реакціонеровъ. Побѣжденная вдвойнѣ демократическая партія очень хорошо понимала положеніе. Нѣкоторые изъ ея искреннихъ приверженцевъ, преимущественно военные люди, для которыхъ миръ означалъ конецъ ихъ карьеры, пытались организовать оппозицію противъ заключенія мирнаго договора, сознавая, что срытіе Длинныхъ стѣнъ и укрѣпленій Пирея приведетъ къ разрушенію народнаго правленія. Но клубы, чувствуя себя силой въ виду близости спартанцевъ, воспользовались доносомъ нѣкоего Агората, обвинявшаго демократическихъ стратеговъ и таксіарховъ въ составленіи измѣнническаго заговора, и добились казни обвиняемыхъ4. Другіе демократы, между ними Анитъ, будущій обвинитель Сократа, и Ѳрасибулъ, славный соратникъ Алкивіада, предпочли бѣжать изъ Аттики. Большинство бѣглецовъ нашло себѣ пріютъ въ Ѳивахъ.
При заключеніи мира реакціонные клубы предложили выдѣлить изъ своей среды временную распорядительную комиссію 5 эфоровъ; и цифра и названіе ясно указываютъ на ихъ лаконофильство: изъ ихъ устъ постоянно слышалась похвала спартанской конституціи, какъ наилучшей въ свѣтѣ. Въ составѣ комиссіи былъ вернувшійся изъ изгнанія Критій, сравнительно молодой человѣкъ изъ кружка сократовцевъ, даровитый и вполнѣ безсовѣстный агитаторъ. Еще недавно онъ, будучи эмигрантомъ, пытался организовать въ Ѳессаліи демократическую революцію и вооружить съ этой цѣлью мѣстныхъ крѣпостныхъ (пенестовъ). Въ Аѳинахъ онъ сразу заявилъ себя непримиримымъ олигархомъ.
Эфоры 404 г. напоминаютъ пробуловъ 413 г., подготовившихъ первый олигархическій переворотъ. И въ дальнѣйшемъ ходъ событій повторяется во многихъ чертахъ. Олигархи и теперь, какъ за 7 лѣтъ до того, хотѣли укрѣпитъ свое положеніе санкціей народа, хотя бы фиктивной. Какъ тогда, и теперь народное собраніе было созвано въ Колонѣ на окраинѣ города; между тѣмъ какъ въ 411 г. народъ заставили голосовать въ виду спартанскаго войска, стоявшаго лагеремъ подъ стѣнами, теперь экклесія находилась подъ еще болѣе непосредственнымъ давленіемъ спартанцевъ. Реакціонеры пригласили въ Аѳины Лисандра, осаждавшаго въ это время Самосъ, послѣдній остатокъ великаго морского союза. Лишь въ присутствіи грознаго главнокомандующаго рѣшились они обратиться къ народу. Собраніе открылось предложеніемъ Драконтида избрать комитетъ 30 συγγραφεῑς съ неограниченными законодательными полномочіями для пересмотра конституціи. Тотъ же комитетъ долженъ быль получить въ свои руки временное правленіе и назначить новыхъ должностныхъ лицъ. Несмотря на мѣры устрашенія, которыя были приняты клубами, въ собраніи поднялся протестъ. Тогда Лисандръ, присутствовавшій при дебатахъ, объявилъ, что будетъ разсматривать всякую проволочку въ рѣшеніи какъ нарушеніе условій мирнаго договора, потому что аѳиняне еще не исполнили требуемаго разрушенія стѣнъ. Часть гражданъ ушла изъ собранія, оставшіеся согласились принять предложеніе Драконтида. Затѣмъ былъ составленъ комитетъ Тридцати тѣмъ своеобразнымъ способомъ, который ввели олигархическіе клубы. Только 10 человѣкъ намѣтило само собраніе изъ присутствующихъ; другихъ 10 предложили эфоры и еще 10 — устроитель мира со Спартой, Ѳераменъ.
Въ составъ комитета «законодателей» вошли: авторъ предложенія Драконтидъ, затѣмъ самъ Ѳераменъ, изъ комиссіи эфоровъ Критій и Эратосѳенъ. Хотя въ свое время реакціонеры очень много говорили о возстановленіи стариннаго патріархальнаго строя (πάτριος πολιτεία), но чрезвычайный комитетъ и не думалъ заниматься пересмотромъ конституціи. Олигархи считали политическій переворотъ поконченнымъ. Тридцать составили по своему усмотрѣнію списокъ полноправныхъ гражданъ, всего въ 1.000 человѣкъ. Изъ этой тысячи они отобрали составъ новаго совѣта 500 и назначили должностныхъ лицъ. Аѳинская гавань Пирей, извѣстная своимъ демократическимъ духомъ, была выдѣлена въ особый отъ Аѳинъ административный округъ и подчинена надзору спеціальной комиссіи 10. Какъ будто бы въ видѣ грандіозной иллюстраціи разрыва новыхъ Аѳинъ съ прошлымъ морской демократіи, рѣшили разрушить корабельныя верфи Пирея; ихъ отдали на сломъ за 3 таланта, тогда какъ ихъ сооруженіе въ свое время обошлось въ 1.000 талантовъ. Уничтожили народные суды, наиболѣе активное и характерное учрежденіе демократіи, и предоставили судъ совѣту 500.
Правленіе Тридцати. Въ сущности была вовсе отмѣнена всякая конституція. Началась неограниченная тираннія комитета олигархическихъ клубовъ, который для символическаго и реальнаго увѣнчанія своей власти окружилъ себя стражей изъ 300 полицейскихъ, вооруженныхъ нагайками. Водворился самый злой терроръ, среди котораго исчезло всякое подобіе неприкосновенности личности и собственности. Пошли массовые аресты и казни безъ суда, за ними слѣдовало отобраніе имущества казненныхъ. Безпощадныя конфискаціи производились также у опальныхъ, которымъ удавалось бѣжать отъ расправы. Въ началѣ могло казаться, что это месть вырвавшихся на свободу, до тѣхъ поръ скрытыхъ враговъ демократіи, ненависть эмигрантовъ, которымъ удалось сѣсть у власти: Тридцать первымъ дѣломъ арестовали и каз-
