людей и между прочимъ представителей блестящей иранской знати). Горячо восхваляя храбрость грековъ, Эсхилъ, однако, ни единымъ словомъ не упоминаетъ о предусмотрительности ихъ плана; побѣда представляется ему почти необъяснимымъ чудомъ, результатомъ вмѣшательства божественныхъ силъ. Во всякомъ случаѣ, побѣдители при Саламинѣ сами не вѣрили своему успѣху: они ожидали на другой день новаго нападенія персовъ, сосредоточенныхъ въ аѳинской гавани Фалерѣ, и были очень удивлены, когда узнали, что врагъ отступилъ со всѣмъ своимъ флотомъ.
Остановка греческой обороны. Саламинская битва произвела полную деморализацію среди персовъ. Финикійскіе моряки, убоявшись жестокаго гнѣва великаго царя, воспользовались наступившей темнотой, покинули Фалерскую гавань и бросились къ роднымъ берегамъ. На военномъ совѣтѣ Ксерксу представили всю необходимость немедленнаго отступленія; главнымъ мотивомъ послужило опасеніе, что греческій флотъ двинется къ Геллеспонту, разобьетъ наведенные тамъ мосты и отрѣжетъ отступленіе. Ксерксъ приказалъ еще той же ночью плыть къ Геллеспонту и охранять мосты42. Самъ онъ удалился въ Азію, оставивъ большую армію (можетъ быть, все приведенное сухимъ путемъ войско) въ Средней Греціи подъ начальствомъ Мардонія. Спѣшный отъѣздъ Ксеркса въ Азію объясняется, можетъ быть, также необходимостью борьбы съ опаснымъ возстаніемъ въ Вавилонѣ, гдѣ выступилъ халдейскій претендентъ Тарзія, вѣнчавшійся на царство въ храмѣ стариннаго мѣстнаго бога Белъ-Мардука. Возможно, что пришлось отвлечь въ середину государства часть силъ, дѣйствовавшихъ противъ грековъ.
Затѣмъ повторилось нѣчто въ родѣ эпилога Мараѳонской побѣды. Узнавши, что флотъ персидскій бѣжалъ, греки бросились его преслѣдовать. Они доплыли только до острова Андроса, южнаго продолженія Эвбеи. Аѳиняне требовали дальнѣйшаго преслѣдованія, пелопоннесцы — возвращенія домой. Сошлись на томъ, чтобы взыскать съ Андроса добычу подъ видомъ штрафа за присоединеніе къ персамъ. Но андрійцы отказались платить, и союзники начали блокаду острова; ничего не добившись, они вернулись домой; мысль о продолженіи войны на морѣ была брошена. Результаты большой неожиданной побѣды при Саламинѣ свелись, такимъ образомъ, къ нулю. Вѣроятно, здѣсь главную роль сыграла борьба партій среди аѳинской общины, о которой, впрочемъ, мы можемъ лишь догадываться, такъ какъ источники ни единымъ словомъ не упоминаютъ о ней. Аѳинскіе педіеи и діакріи, поневолѣ ставшіе моряками, не могли примириться съ разореніемъ Аттики и винили въ этомъ несчастіи пелопоннесцевъ, отказавшихъ имъ въ сухопутной помощи, а также ихъ союзника Ѳемистокла, который посовѣтовалъ бросить землю на произволъ судьбы. Ихъ раздраженіе выразилось въ томъ, что на слѣдующій (479) годъ они выбрали въ стратеги не Ѳемистокла, а его злѣйшихъ враговъ, Аристида и Ксанѳиппа. Ѳемистоклъ совершенно исчезаетъ съ политическаго горизонта на цѣлый годъ, именно на годъ, который отмѣченъ рѣшительной битвой при Платеяхъ. Его морская программа явно отброшена; аѳиняне выставляютъ флотъ гораздо меньшій сравнительно съ 480 годомъ; на морѣ они не проявляютъ особой дѣятельности; все вниманіе ихъ сосредоточено на возстановленіи Аттики и на организаціи новой сухопутной обороны страны, на привлеченіи всей массы пелопоннесскаго ополченія въ Среднюю Грецію.
Между тѣмъ Мардоній, перезимовавшій въ Ѳессаліи, вторгнулся опять въ Среднюю Грецію и приближался къ Аттикѣ. Онъ хорошо зналъ разногласія между греками и пытался разстроить союзъ; въ Аѳинахъ появился въ качествѣ уполномоченнаго персовъ Александръ, царь македонскій, и предложилъ полное прощеніе всѣхъ обидъ, нанесенныхъ царю аѳинянами, автономію города, увеличеніе территоріи и возстановленіе разрушенныхъ персами домовъ и храмовъ. Возможность отпаденія Аѳинъ встряхнула, наконецъ, Спарту изъ ея апатіи. Руководители ея политики привели въ дѣйствіе тяжеловѣсный механизмъ пелопоннесскаго союза и вызвали ополченія зависимыхъ общинъ. Аѳиняне должны были, однако, до прихода пелопоннесцевъ очистить во второй разъ свою область. На слухъ о выступленіи большой арміи пелопоннесцевъ Мардоній покинулъ Аттику, которую онъ успѣлъ уже опустошить, и занялъ укрѣпленный лагерь въ равнинѣ Беотіи. Противъ него, на склонахъ Киѳерона, господствующаго надъ дорогою къ Истму, расположились пелопоннесцы, къ которымъ присоединилось аѳинское ополченіе; верховное командованіе принялъ Павсаній, регентъ при малолѣтнемъ царѣ Плейстархѣ, заступивши мѣсто убитаго подъ Ѳермопилами Леонида. Греки выставили самое большое войско, которое когда-либо собиралось въ теченіе ихъ исторіи (по Геродоту, до 110.000); количествомъ оно, однако, уступало персидскому и, кромѣ того, не имѣло конницы. Павсаній поэтому боялся спускаться съ высотъ, и оба войска довольно долго простояли въ бездѣйствіи другъ противъ друга. Наконецъ, Мардонію удалось вызвать грековъ на бой, и въ окрестностяхъ Платей произошло сраженіе, оказавшееся роковымъ для всего персидскаго нашествія и для самого Мардонія, который нашелъ въ немъ смерть.
Конецъ персидскаго нашествія. Разсказъ Геродота о великой Платейской битвѣ43 окрашенъ явно недоброжелательствомъ въ отношеніи
