шайкѣ, упоминаетъ вскользь, что члены ея и ихъ «преступныя дѣйствія на желѣзныхъ дорогахъ» были «уже извѣстны полиціи» и ранѣе совершенія вышеописанной значительной кражи. Очевидно, составителю отчета и въ голову не приходилъ естественный, хотя и нѣсколько щекотливый для полицейской славы, вопросъ, а именно: если полиціи были извѣстны данные воры и ихъ «преступныя дѣйствія», то, спрашивается, отчего-же полиція не «пресѣкла» ихъ и не предупредила заблаговременно дальнѣйшее развитіе этой противузаконной дѣятельности? Это не единственная въ своемъ родѣ странность, объяснить которую мы не умѣемъ. Достовѣрно одно, что полиціи, дѣйствительно, часто бываютъ хорошо извѣстны выдающіеся профессіональные воры, съ которыми полицейскіе сыщики находятся нерѣдко въ интимнѣйшихъ отношеніяхъ и даже пользуются ихъ услугами при розыскахъ, въ интересахъ нарушенныхъ правъ собственности, о чемъ ходитъ немало юмористическихъ анекдотовъ… Кромѣ того, полиція всегда хорошо знаетъ и имѣетъ подъ своимъ, особенно бдительнымъ, но, какъ оказывается, безрезультатнымъ надзоромъ и всѣ находящіеся въ городѣ воровскіе притоны. Такъ, не очень давно, центральный органъ столичной наружной полиціи, къ общему свѣдѣнію, оффиціально указалъ на пресловутый трактиръ «Малинникъ», какъ «на притонъ воровъ, бродягъ, дезертировъ и распутныхъ женщинъ», каковой, вслѣдствіе того, и приказано было закрыть, хотя существованіе этого «притона» и качество его гостей прекрасно были извѣстны полиціи и прежде. Мораль этого явленія, въ сущности, та, что одной полицейской дѣятельностью, какъ бы она ни была ретива и неусыпна, общественныя язвы излѣчивать нельзя.
Мы не входимъ въ область желѣзнодорожныхъ хищеній, совершаемыхъ въ пассажирскихъ, багажныхъ и товарныхъ вагонахъ во время движенія поѣздовъ, такъ какъ онѣ совершаются за чертой Петербурга и, слѣдовательно, находятся внѣ рамокъ нашихъ наблюденій. Замѣтимъ только, что воровская добыча, производимая по линіямъ, примыкающимъ къ Петербургу, укрывается и реализируется большею частью здѣсь, но объ этомъ мы скажемъ особо, когда коснемся сбыта краденаго вообще.
Заговоривъ о кражахъ, совершаемыхъ въ толпѣ, при стеченіи публики, мы затрудняемся въ точности обозначить всѣ случаи и
шайке, упоминает вскользь, что члены её и их «преступные действия на железных дорогах» были «уже известны полиции» и ранее совершения вышеописанной значительной кражи. Очевидно, составителю отчета и в голову не приходил естественный, хотя и несколько щекотливый для полицейской славы, вопрос, а именно: если полиции были известны данные воры и их «преступные действия», то, спрашивается, отчего же полиция не «пресекла» их и не предупредила заблаговременно дальнейшее развитие этой противозаконной деятельности? Это не единственная в своем роде странность, объяснить которую мы не умеем. Достоверно одно, что полиции, действительно, часто бывают хорошо известны выдающиеся профессиональные воры, с которыми полицейские сыщики находятся нередко в интимнейших отношениях и даже пользуются их услугами при розысках, в интересах нарушенных прав собственности, о чём ходит немало юмористических анекдотов… Кроме того, полиция всегда хорошо знает и имеет под своим, особенно бдительным, но, как оказывается, безрезультатным надзором и все находящиеся в городе воровские притоны. Так, не очень давно, центральный орган столичной наружной полиции, к общему сведению, официально указал на пресловутый трактир «Малинник», как «на притон воров, бродяг, дезертиров и распутных женщин», каковой, вследствие того, и приказано было закрыть, хотя существование этого «притона» и качество его гостей прекрасно были известны полиции и прежде. Мораль этого явления, в сущности, та, что одной полицейской деятельностью, как бы она ни была ретива и неусыпна, общественные язвы излечивать нельзя.
Мы не входим в область железнодорожных хищений, совершаемых в пассажирских, багажных и товарных вагонах во время движения поездов, так как они совершаются за чертой Петербурга и, следовательно, находятся вне рамок наших наблюдений. Заметим только, что воровская добыча, производимая по линиям, примыкающим к Петербургу, укрывается и реализируется большею частью здесь, но об этом мы скажем особо, когда коснемся сбыта краденого вообще.
Заговорив о кражах, совершаемых в толпе, при стечении публики, мы затрудняемся в точности обозначить все случаи и
