кимъ образомъ становились въ черезъ-чуръ уже рѣзкое противорѣчіе съ дѣйствительностью. Нечего и говорить, что на самомъ дѣлѣ, не будь этой борьбы и нетерпимости, будь вообще большій просторъ для практическаго примѣненія тѣхъ или другихъ теоретическихъ началъ, выразители самыхъ даже крайнихъ требованій помирились-бы на ихъ minimum’ѣ. Таково ужь свойство—и свойство совершенно здоровое—каждой общественно-прогрессивной мысли, что она бываетъ тѣмъ болѣе требовательной, отрицательной и воинствующей по отношенію къ дѣйствительности, чѣмъ послѣдняя инертнѣе и ненормальнѣе, чѣмъ больше въ обществѣ апатичности и незрѣлости, а въ его учрежденіяхъ—неустройства и отсталости. Это прямая, естественная задача мысли и ея выразительницы—литературы.
Итакъ, мы приходимъ къ тому заключенію, что указанное нами здѣсь мрачное, озабоченное и протестующее настроеніе современной русской мысли—всѣ эти безконечные вопли и жалобы литературы на испорченность нашего времени—происходятъ не оттого, чтобы это время, говоря вообще, было въ самомъ дѣлѣ «подлѣе» и хуже предшествовавшихъ ему, а оттого, что въ наши дни русская общественная совѣсть стала чутче, взыскательнѣе и развитѣе, и что уровень соціально-нравственныхъ понятій и требованій русской мысли достигъ, количественно и качественно, высоты для нея еще небывалой. Въ сущности, мы имѣемъ здѣсь дѣло съ явленіемъ, общимъ всѣмъ временамъ и составляющимъ общечеловѣческую черту. Всегда и вездѣ люди жаловались на свое время, считая его «подлѣе» временъ предшествовавшихъ и вздыхая о давно минувшемъ «золотомъ вѣкѣ». Всегда и вездѣ моралисты упрекали современниковъ въ духовномъ и физическомъ вырожденіи, въ нравственной порчѣ и растлѣніи, сравнительно съ крѣп-
ким образом становились в чересчур уже резкое противоречие с действительностью. Нечего и говорить, что на самом деле, не будь этой борьбы и нетерпимости, будь вообще больший простор для практического применения тех или других теоретических начал, выразители самых даже крайних требований помирились бы на их minimum’е. Таково уж свойство — и свойство совершенно здоровое — каждой общественно прогрессивной мысли, что она бывает тем более требовательной, отрицательной и воинствующей по отношению к действительности, чем последняя инертнее и ненормальнее, чем больше в обществе апатичности и незрелости, а в его учреждениях — неустройства и отсталости. Это прямая, естественная задача мысли и её выразительницы — литературы.
Итак, мы приходим к тому заключению, что указанное нами здесь мрачное, озабоченное и протестующее настроение современной русской мысли — все эти бесконечные вопли и жалобы литературы на испорченность нашего времени — происходят не оттого, чтобы это время, говоря вообще, было в самом деле «подлее» и хуже предшествовавших ему, а оттого, что в наши дни русская общественная совесть стала чутче, взыскательнее и развитее, и что уровень социально-нравственных понятий и требований русской мысли достиг, количественно и качественно, высоты для неё еще небывалой. В сущности, мы имеем здесь дело с явлением, общим всем временам и составляющим общечеловеческую черту. Всегда и везде люди жаловались на свое время, считая его «подлее» времен предшествовавших и вздыхая о давно минувшем «золотом веке». Всегда и везде моралисты упрекали современников в духовном и физическом вырождении, в нравственной порче и растлении, сравнительно с креп-
