Но въ глазахъ стеклянныхъ вызвать онь не можетъ слезъ.
Сердце черствое закрыто для блаженныхъ грезъ.
Соловью какое дѣло? Изъ груди своей
Звуки всѣ, какіе только шевелятся въ ней,
Исторгаетъ онъ, — и ноетъ, и болитъ она,
Безпредѣльнымъ напряженьемъ вся истощена.
Но пѣвецъ не слышитъ боли; въ гордомъ забытьи
Погрузился весь онъ въ звуки чудные свои,
Опьянѣлъ отъ вдохновенья, и чѣмъ жгуче, злѣй
Боль въ груди, тѣмъ громче, громче свищетъ соловей.
И, слабѣя, надрываясь, силы, наконецъ,
Сокрушились, струны въ горлѣ лопнули: пѣвецъ
Замѣтался въ агоніи, и въ послѣдній разъ
Разразился дивной трелью и ― на вѣкъ угасъ.
А на улицѣ, къ страданью холодно тупа,
Продолжаетъ суетиться и сновать толпа,
И скрипятъ, гремятъ колеса все шумнѣй, шумнѣй,
Точно рады, что загубленъ ими соловей...
ВЕЙНБЕРГЪ.
Страница:Избранные стихотворения Людвига Кондратовича.pdf/362
Эта страница не была вычитана