— Вѣдь ты убилъ его Кирила? — строгимъ голосомъ опросилъ вора Ярема.
— Кто? Я? — повидимому удивился Кирила.
— Кто же если не ты? — продолжалъ старикъ.
— Соври, если можешь! — наступала на Кирилу мельничиха, придвигаясь къ нему вплотную. — Что же? Выкладывай намъ свое вранье!
Кирила отвернулся отъ нея.
— Вотъ смотрите! — кричала она, причемъ даже губы ея дрожали отъ злобы, — онъ не рѣшается даже солгать. Онъ убійца! Кровь Ларивона на немъ. — И она схватила Кирилу.
— Оставь его! — крикнулъ Ставровскій. — Да и вы всѣ? Идите себѣ отсюда прочь, иначе мы съ вами не по прежнему разсчитаемся.
— Баба просто съ ума спятила! — бормоталъ между тѣмъ Кирила.
— Слышите! — неистовствовала мельничиха. — Они еще угрожаютъ!.. Пришибите ихъ на мѣстѣ, иначе конца бѣдамъ не будетъ. Я вамъ говорю: кровь требуетъ крови!
— Убейте ихъ! — раздался звонкій голосъ Гриця, который былъ рѣшительно внѣ себя и выглядѣлъ съ своими всклоченными волосами и пылающими глазами словно одержимымъ неестественною силой.
— Убить ихъ! — раздался голосъ изъ толпы. И вдругъ вся толпа заревѣла какъ дикій звѣрь.
— Убить ихъ! Пришибить! — слышались сотни хриплыхъ голосовъ.
Ѳедосья первая бросилась какъ разъяренная тигрица на Кирилу, замахнувшись своимъ ору-
— Ведь ты убил его Кирила? — строгим голосом опросил вора Ярема.
— Кто? Я? — по-видимому удивился Кирила.
— Кто же если не ты? — продолжал старик.
— Соври, если можешь! — наступала на Кирилу мельничиха, придвигаясь к нему вплотную. — Что же? Выкладывай нам свое вранье!
Кирила отвернулся от неё.
— Вот смотрите! — кричала она, причем даже губы её дрожали от злобы, — он не решается даже солгать. Он убийца! Кровь Ларивона на нём. — И она схватила Кирилу.
— Оставь его! — крикнул Ставровский. — Да и вы все? Идите себе отсюда прочь, иначе мы с вами не по прежнему рассчитаемся.
— Баба просто с ума спятила! — бормотал между тем Кирила.
— Слышите! — неистовствовала мельничиха. — Они еще угрожают!.. Пришибите их на месте, иначе конца бедам не будет. Я вам говорю: кровь требует крови!
— Убейте их! — раздался звонкий голос Гриця, который был решительно вне себя и выглядел с своими всклоченными волосами и пылающими глазами словно одержимым неестественною силой.
— Убить их! — раздался голос из толпы. И вдруг вся толпа заревела как дикий зверь.
— Убить их! Пришибить! — слышались сотни хриплых голосов.
Федосья первая бросилась как разъяренная тигрица на Кирилу, замахнувшись своим ору-
