Я отослала курьера, сказавъ ему, что я сейчасъ же поѣду во дворецъ и покажу императрицѣ письма. Я дѣйствительно поѣхала въ городъ прямо ко двору, хотя было четыре часа дня, т. е. такой часъ, когда даже министры не ѣздили къ императрицѣ. Войдя въ уборную, я сказала лакею, чтобы онъ доложилъ императрицѣ, что, если она не занята, я буду счастлива поговорить съ ней и показать ей бумаги, которыя получила утромъ. Императрица приняла меня въ спальнѣ; она писала за маленькимъ столикомъ; я передала ей письмо герцога Зудерманландскаго, «а это, сказала я, письмо отъ Франклина и отъ секретаря филадельфійскаго философскаго общества; я состою его недостойнымъ членомъ». Когда императрица прочла письмо герцога, я спросила ея приказаній на этотъ счетъ. «Пожалуйста, отвѣтила она, не продолжайте этой переписки и не отвѣчайте на письмо».
— Наша переписка не будетъ продолжаться. Это первое письмо, которое я получила отъ герцога за двѣнадцать лѣтъ, — отвѣтила я, — и не велика бѣда, если я покажусь ему невоспитанной и грубой, не отвѣчая на письмо; я бы рада была приносить вашему величеству большія жертвы. Но позвольте вамъ напомнить правдивый портретъ герцога, который я вамъ нарисовала. Можетъ быть, вы согласитесь со мной, что онъ сдѣлалъ мнѣ честь написать это письмо не для моихъ прекрасныхъ глазъ, а потому, что онъ желалъ бы найти какой-нибудь предлогъ, чтобы вступить въ переговоры о собственныхъ своихъ интересахъ, совершенно отличныхъ отъ интересовъ его брата, короля шведскаго.
Однако ея величество со мной не согласилась, и черезъ нѣсколько мѣсяцевъ оказалось, что я правильно оцѣнила герцога и что можно было заставить его измѣнить интересамъ его брата и парализовать дѣйствія шведскаго флота.
Выходя изъ аппартаментовъ императрицы, настоятельно приглашавшей меня остаться на спектакль въ Эрмитажѣ, я встрѣтила въ пріемной одного только Ребиндера, такъ
