и подался подъ тяжестью его тѣла. Затѣмъ парусъ внезапно надулся подъ ударомъ вѣтра, одна рука несчастнаго сорвалась съ веревки, другою онъ пытался нѣкоторое время удершаться, но она тоже сорвалась; его тѣло закачалось изъ стороны въ сторону и упало внизъ, но онъ какъ-то умудрился задержаться ногами за веревки и повисъ головою внизъ. Быстрымъ усиліемъ онъ опять уцѣпился руками за тросъ; но онъ еще долго не могъ оправиться и безпомощно повись…
— Я увѣренъ, что у него сегодня не будетъ аппетита за ужиномъ, — услышалъ я голосъ Волка Ларсена.
Дѣйствительно, видно было, что Гэрисонъ чувствовалъ себя очень дурно, что его тошнило. Онъ долгое время держался, уцѣпившись за свою ненадежную опору, не рѣшаясь двинуться дальше. Іогансенъ, однако, продолжалъ сурово понукать его поскорѣе кончить свою работу.
— Это безобразіе! — услышалъ я ворчанье Джонсона, стоявшаго въ нѣсколькихъ шагахъ отъ меня. Парень достаточно ретивый; онъ въ свое время научится. Но это просто… — Онъ остановился, ибо съ его губъ готово было сорваться слово «убійство».
— Тише, — зашепталъ ему Луисъ. — Если дорожите своей шкурой, замолчите!
Но Джонсонъ продолшалъ ворчать.
— Послушайте, — сказалъ охотникъ Стэндишъ Волку Ларсену, — это мой гребецъ, и я не хочу потерять его.
— Хорошо, Стэндишъ, — послышался отвѣтъ. — Онъ будетъ вашимъ гребцомъ тогда, когда онъ
