Ринальдо старался придумать средство увидѣться съ нею безъ свидѣтелей, надѣясь, что, оставшись съ красавицей наединѣ, скоро склонитъ ее на свои просьбы. Однако, счастливаго случая для Ринальдо все не представлялось. Наконецъ, юноша замѣтилъ, что Агнеса (такъ звали сосѣдку Ринальдо) ожидаетъ рожденія ребенка и задумалъ сдѣлаться ея кумомъ. Онъ познакомился съ мужемъ красавицы и самымъ вѣжливымъ образомъ высказалъ ему свою просьбу; тотъ согласился пригласить его въ кумовья. Ставъ кумомъ Агнесы, Ринальдо воспользовался удобнымъ случаемъ и сказалъ ей то, что она уже прочла въ его глазахъ. Хотя Агнеса выслушала безъ неудовольствія признаніе Ринальдо, но тѣмъ не менѣе, это не подвинуло его дѣлъ. Вскорѣ, неизвѣстно по какимъ причинамъ, Ринальдо сдѣлался монахомъ. Послѣ вступленія въ монастырь, онъ долгое время не думалъ ни о любви къ красавицѣ-кумушкѣ, ни о другихъ мірскихъ вещахъ. Однако, позже онъ, не снимая монашескаго платья, вспомнилъ о прежней страсти, началъ также заботиться о своей наружности и красивомъ платьѣ, принялся сочинять пѣсни, сонеты, баллады, сталъ заниматься пѣніемъ и предаваться другимъ суетнымъ развлеченіямъ.
Но зачѣмъ я говорю о перемѣнахъ, происшедшихъ въ братѣ Ринальдо? Много ли монаховъ, поступающихъ иначе? Стыдъ и позоръ! Они, не смущаясь, всюду показываютъ свои отяжелѣвшія, жирныя фигуры, покраснѣвшія лица; они, не стыдясь, одѣваются въ мягкія ткани и выступаютъ не какъ кроткіе голуби, а какъ драчливые пѣтухи съ поднятыми гребнями. Кельи ихъ заставлены глиняными сосудами, полными разныхъ мастикъ и мазей, ящиками съ различными сластями, флаконами съ духами, благовонными водами и маслами, бутылками съ мальвазіей, съ греческимъ виномъ и другими винами, такъ что онѣ меньше походятъ на жилища монаховъ, чѣмъ на лавки съ пряностями. Такіе монахи даже не трудятся скрывать, что страдаютъ подагрой, точно не всѣмъ извѣстно, что отъ простого стола и умѣренной жизни люди дѣлаются тонкими, худыми, но здоровыми, что при скромномъ поведеніи, если кто и заболѣваетъ, то во всякомъ случаѣ не подагрой, противъ которой лучшимъ средствомъ считается цѣломудріе и всѣ условія скромной, истинно монашеской жизни. Они предполагаютъ, будто людямъ невѣдомо, что отъ долгихъ поста и молитвы всякій станетъ блѣденъ и тихъ; что ни св. Доминикъ, ни св. Францискъ не имѣли по четыре одежды, что они не носили рясъ, сдѣланныхъ изъ тонкаго сукна, что ихъ платье, сшитое изъ грубой шерсти, служило имъ только защитой отъ холода. Да исправитъ ихъ Богъ и да просвѣтитъ Онъ души тѣхъ простяковъ, которые своими приношеніями помогаютъ имъ вести подобное существованіе.
Итакъ, въ братѣ Ринальдо снова вспыхнули прежнія страсти; онъ опять сталъ часто навѣщать свою кумушку. Теперь у него явилось больше смѣлости, и онъ еще настойчивѣе преслѣдовалъ ее.
Красивая Агнеса видѣла страсть молодого монаха; Ринальдо казался ей теперь красивѣе, чѣмъ прежде, но она прибѣгла къ обычной уловкѣ женщинъ, которыя готовы уступить, и сказала ему, скрывая свои чувства:
— Братъ Ринальдо, развѣ монахи могутъ поступать такимъ образомъ?
— Когда я сниму монашескую одежду, — отвѣтилъ Ринальдо, — я покажусь вамъ не монахомъ, а такимъ же человѣкомъ, какъ и всѣ другіе.
— Какъ жаль! — смѣясь проговорила молодая женщина. — Я ваша кума, а любить васъ такой большой грѣхъ. Я не разъ слыхала, что лю-
