— Ради Бога, Пампинея, подумай, что ты говоришь! Я знаю ихъ, знаю, что ни объ одномъ изъ нихъ нельзя ничего сказать, кромѣ хорошаго; я считаю ихъ пригодными на несравненно лучшее дѣло, и увѣрена, что ихъ общество было бы пріятно какимъ угодно дамамъ, даже гораздо болѣе красивымъ и достойнымъ, чѣмъ мы. Но дѣло въ томъ, что нѣкоторые изъ нихъ, какъ это всѣмъ извѣстно, влюблены въ нѣкоторыхъ изъ насъ, и я боюсь, если мы ихъ пригласимъ съ собою, какъ бы клевета не распустила худой молвы, хотя ни мы, ни они не подали бы никакого повода.
— Все это пустяки, — возразила Филомена. — Пока я веду себя какъ слѣдуетъ и совѣсть ни въ чемъ меня не укоряетъ, говори про меня, кому что вздумается: Богъ и правда будутъ на моей сторонѣ. Лишь бы они согласились, и тогда, въ самомъ дѣлѣ, Пампинея была бы права, сказавъ, что судьба благопріятствуетъ нашему предпріятію.
Прочія дамы, слыша это, замолкли и тотчасъ порѣшили подозвать кавалеровъ, разсказать имъ о своихъ планахъ и просить ихъ принять участіе въ путешествіи. Безъ дальнѣйшихъ разсужденій Пампинея, родственница одного изъ нихъ, встала и подошла къ нимъ, весело привѣтствовала ихъ, разсказала въ чемъ дѣло и отъ лица всей дамской компаніи просила ихъ примкнуть къ ихъ обществу, съ чистыми, братскими чувствами. Сначала молодые люди подумали — не насмѣхаются ли надъ ними, но потомъ, видя, что дама говоритъ серьезно, весело отвѣтили, что они готовы принять приглашеніе. Тутъ же всѣ условились относительно сборовъ въ дорогу. Приготовивъ все какъ слѣдуетъ, они послали извѣстіе въ то мѣсто, куда намѣревались направиться. На слѣдующее же утро, въ среду, дамы съ своими служанками, а кавалеры съ слугами вышли изъ города и отправились въ путь. Пройдя какихъ-нибудь двѣ мили, они достигли избранной ими первой стоянки, расположенной на небольшомъ, живописномъ холмѣ, удаленномъ отъ всѣхъ дорогъ и покрытомъ кустарниками и травами. На вершинѣ холма былъ выстроенъ домъ, окружавшій красивый и просторный дворъ; въ домѣ были галереи и залы, великолѣпныя какъ въ отдѣльности, такъ и всѣ вмѣстѣ, и украшенныя живописью. Кругомъ разстилались поля и сады, были устоены колодцы съ самою чистою водою, погреба съ драгоцѣннымъ виномъ, которое было бы лучше оцѣнено знатоками по этой части, чѣмъ скромными дамами. Прибывшее общество нашло все готовымъ къ его пріему; комнаты были выметены и прибраны, постели постланы, всюду виднѣлись цвѣты, какіе только можно было достать въ то время.
Когда, по прибытіи на мѣсто, всѣ сѣли отдохнуть, веселый и остроумный Діонео сказалъ дамамъ:
— Сударыни, насъ привелъ сюда скорѣе вашъ здравый смыслъ, нежели наша сообразительность! Не знаю, какъ вы думаете распорядиться съ вашими мыслями, но что касается до моихъ, то я оставилъ ихъ позади городскихъ воротъ въ то время какъ проходилъ съ вами черезъ нихъ; а потому благоволите либо пѣть и веселиться вмѣстѣ со мною, — приглашаю васъ къ этому съ полнымъ вниманіемъ къ вашему достоинству, — либо отпустите меня назадъ, къ моимъ покинутымъ мыслямъ въ бѣдствующій городъ!
Пампинея, словно и она тоже отложила всѣ думы и заботы, весело отвѣтила ему:
— Вѣрно, Діонео, будемъ жить весело; что же и понудило насъ бѣжать отъ печали? А такъ какъ мнѣ принадлежитъ починъ возникновенія нашей компаніи и такъ какъ притомъ мнѣ желательно, чтобы наше доброе согласіе и веселое житье продолжалось подольше, то я и предлагаю водво-
