шихъ своихъ товарищей, приглашенныхъ для выполненія замысла, и укрылся въ замкѣ, согласно условленному плану. Когда часть ночи миновала, онъ оповѣстилъ своихъ сообщниковъ, гдѣ Периконе почиваетъ съ своей милой; свѣдавъ о томъ, они соннаго Периконе убили и, грозя также смертью при малѣйшемъ сопротивленіи вскочившей и плачущей женщинѣ, захватили ее вмѣстѣ съ нѣкоторыми наиболѣе драгоцѣнными вещами Периконе; затѣмъ совершенно неслышно и быстро они бросились къ морскому берегу. Тутъ Марато, не мѣшкая, сѣлъ съ дамой на корабль, а его товарищи возвратились назадъ. Корабельщики при благопріятномъ свѣжемъ вѣтрѣ пустились въ путь.
Алатъель горько сѣтовала какъ на свое первое несчастіе, такъ и на второе, но Марато началъ такъ утѣшать ее, что она, сблизившись съ нимъ, забыла и думать о Периконе.
Алатьели казалось, что идетъ все хорошо, а между тѣмъ судьба готовила ей новое огорченіе, словно прошлыхъ было мало. Мы уже не разъ говорили, что она была красавицей и обладала чудными манерами; оба молодыхъ судохозяина такъ въ нее влюбились, что, позабывъ обо всемъ, только и старались услужить да угодить ей, постоянно остерегаясь, какъ бы Марато не догадался о причинѣ ихъ любезности. Сообщивъ другъ другу о своей страсти, они начали тайкомъ совѣщаться и условились сообща владѣть предметомъ любви, какъ будто любовь допускаетъ раздѣлъ, словно товаръ или добыча. Однако, они видѣли, что Марато усиленно ее охраняетъ и мѣшаетъ ихъ намѣренію. Однажды корабль мчался на всѣхъ парусахъ; Марата стоялъ на кормѣ и глядѣлъ въ море, чуждый относительно ихъ всякихъ опасеній. Между тѣмъ они неожиданно подошли къ нему и, быстро схвативъ его сзади, швырнули въ море. Судно отплыло болѣе чѣмъ на милю, и тогда только замѣтили, что Марато упалъ въ воду. Алатьель, слыша объ этомъ, но не находя средствъ его вытащить, разразилась на кораблѣ новыми горькими жалобами. Оба влюбленные стали успокоивать ее сладкими увѣщаніями и заманчивыми предложеніями; хотя она мало понимала ихъ, они всетаки старались уговорить ее; между тѣмъ она плакала не столько объ утраченномъ мужѣ, сколько о своей злосчастной долѣ.
Послѣ многихъ и долгихъ уговариваній, имъ показалось, что будто бы они ее утѣшили; принялись они между собой совѣщаться, кому первому вести ее къ себѣ на ложе. Каждый хотѣлъ начать первымъ и, не будучи въ состояніи придти къ какому-либо соглашенію, они сначала грубо переругивались, а потомъ, распалясь гнѣвомъ, схватились за ножи и нанесли другъ другу нѣсколько ударовъ (находившіеся на кораблѣ оказались не въ состояніи ихъ разнять). Одинъ изъ дравшихся упалъ мертвымъ, а другой, хотя и сильно пораненный въ разныхъ мѣстахъ, остался живъ. Это очень не понравилось дамѣ; она опять увидала себя въ одиночествѣ, безъ всякой защиты или совѣта и сильно боялась, чтобы на нее не обрушился еще гнѣвъ родныхъ и друзей двухъ хозяевъ; но просьбы раненаго и скорое прибытіе судна въ Кьяренцу избавили ее отъ смертельной опасности. Тутъ она сошла съ пострадавшимъ на берегъ и остановилась вмѣстѣ съ нимъ въ одной гостинницѣ.
Въ мигъ разнеслась по городу молва о чудной красотѣ Алатьели и дошла до слуха Морейскаго принца, который какъ разъ въ это время пріѣхалъ въ Кьяренцу. Онъ захотѣлъ повидать это чудо; Алатьель показалась ему еще прекраснѣе, чѣмъ твердила молва, и онъ сразу такъ влю-
