Но когда Бѣлоусъ Переметная сума возвращался съ моря, ладья его шла легко, подымалась высоко, и летѣла по волнамъ; тяжелой бочки съ мѣдною оковою не было; онъ скинулъ ее въ море, пустилъ во глубину неизмѣримую — если Ивана Великаго[1] тремя саженями наставить, и макушка не выкажется изъ воды; мѣрнымъ аршиномъ въ високосный годъ не перемѣрять; лучшему водолазу, безъ жернова на шеѣ, дна не достать! Сохрани насъ Богъ и помилуй, дѣтки; вздумаешь, такъ голова кружится! Ты, Маша, на Черномъ морѣ живучи, видывала, какъ Китъ-рыба ныряетъ, по безмѣрной и необъятной средѣ свѣтлой гуляетъ; а ты, Катя, по Юрьевской мостовой похаживая, до поры, до времени, въ долгъ повѣрь!
Но догадались ли вы, что было въ бочкѣ этой? Близнецы Княжескіе, коимъ завидовали самозванцы отецъ и мать, ибо боялись, чтобы народъ ихъ не полюбилъ болѣе родителей; у кого
- ↑ Колокольня Ивана Великого — церковь-колокольня, расположенная на Соборной площади Московского Кремля. (прим. редактора Викитеки)
Но когда Белоус Переметная сума возвращался с моря, ладья его шла легко, подымалась высоко, и летела по волнам; тяжелой бочки с медною оковою не было; он скинул ее в море, пустил во глубину неизмеримую — если Ивана Великого[1] тремя саженями наставить, и макушка не выкажется из воды; мерным аршином в високосный год не перемерять; лучшему водолазу, без жернова на шее, дна не достать! Сохрани нас Бог и помилуй, детки; вздумаешь, так голова кружится! Ты, Маша, на Черном море живучи, видывала, как Кит-рыба ныряет, по безмерной и необъятной среде светлой гуляет; а ты, Катя, по Юрьевской мостовой похаживая, до поры, до времени, в долг поверь!
Но догадались ли вы, что было в бочке этой? Близнецы Княжеские, коим завидовали самозванцы отец и мать, ибо боялись, чтобы народ их не полюбил более родителей; у кого
- ↑ Колокольня Ивана Великого — церковь-колокольня, расположенная на Соборной площади Московского Кремля. (прим. редактора Викитеки)
