ности или мышленію. Но, поскольку право просвѣщенія есть право самосознанія, просвѣщеніе не можетъ оставить за собою только свое право такъ, чтобы два равныя права духа противостояли другъ другу и ни одно не могло бы удовлетворить другого. Просвѣщеніе будетъ утверждать абсолютное право, потому что самосознаніе есть отрицательность понятія, которое существуетъ не только для себя, но также преступаетъ свое противоположное; и сама вѣра, будучи сознаніемъ, не въ состояніи отказать просвѣщенію въ его правѣ.
[(а) Самодвиженіе мысли]. Просвѣщеніе подходитъ къ вѣрующему сознанію не со своими собственными принципами, но съ тѣми, какіе вѣра сама въ себѣ имѣетъ. Оно объединяетъ для вѣры только ея собственныя мысли, которыя у нея были безсознательны и безсвязны; оно напоминаетъ вѣрующему сознанію при однихъ его образахъ о другихъ, которые оно также имѣетъ, но изъ которыхъ каждый всегда забывается при наличности другого. Вслѣдствіе этого просвѣщеніе является относительно вѣрующаго сознанія чистымъ умозрѣніемъ, благодаря тому, что оно въ опредѣленномъ моментѣ видитъ цѣлое, слѣдовательно, производитъ моментъ, противоположный данному моменту и, превращая, одинъ въ другой, порождаетъ отрицательную сущность обѣихъ мыслей, т.-е. понятіе. Просвѣщеніе кажется вѣрѣ искаженіемъ и ложью, потому что оно показываетъ инобытіе ея моментовъ; поэтому вѣрѣ кажется, что просвѣщеніе дѣлаетъ' ея моменты непосредственно совершенно иными, чѣмъ они суть въ ихъ единичности. Но это другое также существенно и дѣйствительно существуетъ въ вѣрующемъ сознаніи, однако, такъ, что оно о немъ не думаетъ, хотя и имѣетъ его гдѣ-то въ себѣ; поэтому этотъ другой моментъ не чуждъ вѣрующему сознанію, и оно не можетъ отъ него отказаться.
Само же просвѣщеніе, напоминающее вѣрѣ о противоположности ея обособленныхъ моментовъ, является также мало просвѣщеннымъ относительно самого себя. Оно относится къ вѣрѣ вполнѣ отрицательно, исключая свое содержаніе изъ своей чистоты, и принимаетъ его за отрицаніе самого себя. Поэтому въ этомъ отрицательномъ, т.-е. въ содержаніи вѣры, оно не узнаетъ самого себя, а также на этомъ основаніи не объединяетъ двухъ мыслей: той, которую оно производитъ, съ той, противъ которой оно ее производитъ. Не узнавая того, что порицаемое имъ въ вѣрѣ непосредственно является его собственной мыслью, просвѣщеніе само оказывается противоположеніемъ двухъ моментовъ, изъ которыхъ одинъ, именно, противоположный вѣрѣ, оно только и признаетъ, другой же, подобно тому, какъ это дѣлаетъ и вѣра, отъ него отдѣляетъ. Въ силу этого оно не производитъ единства обоихъ моментовъ, какъ ихъ единства, т.-е. понятія, но послѣднее возникаетъ передъ нимъ какъ сущее для себя, т.-е. просвѣщеніе находитъ его только какъ данное. Въ себѣ реализація чистаго умозрѣнія состоитъ въ томъ, что оно, являясь по свой сущности понятіемъ, становится для себя самого абсолютно другимъ, отрицаетъ себя (потому что противоположность понятія абсолютна), и изъ этого инобытія возвращается къ себѣ или къ своему понятію. Но просвѣщеніе представляетъ собою именно только это движеніе, оно является безсознательной дѣятельностью чистаго понятія, которое, хотя приходитъ къ себѣ, какъ предмету, но принимаетъ этотъ предметъ за нѣчто другое, а также не знаетъ природы понятія, сущность котораго въ томъ, что неразличенное на самомъ дѣлѣ есть абсолютно раздѣльное. Такимъ образомъ, по отношенію къ вѣрѣ
ности или мышлению. Но, поскольку право просвещения есть право самосознания, просвещение не может оставить за собою только свое право так, чтобы два равные права духа противостояли друг другу и ни одно не могло бы удовлетворить другого. Просвещение будет утверждать абсолютное право, потому что самосознание есть отрицательность понятия, которое существует не только для себя, но также преступает свое противоположное; и сама вера, будучи сознанием, не в состоянии отказать просвещению в его праве.
[(а) Самодвижение мысли]. Просвещение подходит к верующему сознанию не со своими собственными принципами, но с теми, какие вера сама в себе имеет. Оно объединяет для веры только её собственные мысли, которые у неё были бессознательны и бессвязны; оно напоминает верующему сознанию при одних его образах о других, которые оно также имеет, но из которых каждый всегда забывается при наличности другого. Вследствие этого просвещение является относительно верующего сознания чистым умозрением, благодаря тому, что оно в определенном моменте видит целое, следовательно, производит момент, противоположный данному моменту и, превращая, один в другой, порождает отрицательную сущность обеих мыслей, т. е. понятие. Просвещение кажется вере искажением и ложью, потому что оно показывает инобытие её моментов; поэтому вере кажется, что просвещение делает' её моменты непосредственно совершенно иными, чем они суть в их единичности. Но это другое также существенно и действительно существует в верующем сознании, однако, так, что оно о нём не думает, хотя и имеет его где-то в себе; поэтому этот другой момент не чужд верующему сознанию, и оно не может от него отказаться.
Само же просвещение, напоминающее вере о противоположности её обособленных моментов, является также мало просвещенным относительно самого себя. Оно относится к вере вполне отрицательно, исключая свое содержание из своей чистоты, и принимает его за отрицание самого себя. Поэтому в этом отрицательном, т. е. в содержании веры, оно не узнает самого себя, а также на этом основании не объединяет двух мыслей: той, которую оно производит, с той, против которой оно ее производит. Не узнавая того, что порицаемое им в вере непосредственно является его собственной мыслью, просвещение само оказывается противоположением двух моментов, из которых один, именно, противоположный вере, оно только и признает, другой же, подобно тому, как это делает и вера, от него отделяет. В силу этого оно не производит единства обоих моментов, как их единства, т. е. понятия, но последнее возникает перед ним как сущее для себя, т. е. просвещение находит его только как данное. В себе реализация чистого умозрения состоит в том, что оно, являясь по свой сущности понятием, становится для себя самого абсолютно другим, отрицает себя (потому что противоположность понятия абсолютна), и из этого инобытия возвращается к себе или к своему понятию. Но просвещение представляет собою именно только это движение, оно является бессознательной деятельностью чистого понятия, которое, хотя приходит к себе, как предмету, но принимает этот предмет за нечто другое, а также не знает природы понятия, сущность которого в том, что неразличенное на самом деле есть абсолютно раздельное. Таким образом, по отношению к вере
