есть въ дѣйствительности, оно есть простое и безконечное отрицательное отношеніе къ себѣ, несовмѣстимость съ самимъ собою, отталкиваніе себя отъ себя самого. Его опредѣленіе и развитіе этого опредѣленія не есть переходъ, ниже внѣшнее измѣненіе или выступленіе въ немъ опредѣленій, но его собственное отношеніе къ себѣ, которое есть отрицаніе себя самого, своего бытія въ себѣ.
Но опредѣленія, какъ оттолкнутыя такимъ образомъ отъ себя, не принадлежатъ, однако, сами себѣ, выступаютъ не какъ самостоятельныя или внѣшнія, а какъ моменты, — во-первыхъ, какъ принадлежащіе сущему въ себѣ единству, не отброшенные имъ, а носимые имъ, какъ субстратомъ, и лишь имъ наполненные; а во-вторыхъ, какъ опредѣленія, имманентныя сущему для себя единству лишь черезъ ихъ отталкиваніе отъ себя. Вмѣсто того, чтобы быть сущими, какъ въ сферѣ бытія вообще, они суть теперь только положенные только съ опредѣленіемъ и значеніемъ — быть относимыми къ ихъ единству, стало быть, къ ихъ другому, ихъ отрицанію, — быть отмѣченными этою своею относительностью.
Тѣмъ самымъ бытіе вообще и- бытіе или непосредственность различаемыхъ опредѣленностей исчезаютъ также, и какъ бытіе въ себѣ, и бытіемъ оказывается единство, непосредственно предположенная полнота, какъ лишь простое отношеніе къ себѣ, опосредованное черезъ снятіе этого предположенія; эта лредполагаемость и это непосредственное бытіе сами суть лишь моментъ ихъ отталкиванія, которое есть только первоначальная самостоятельность и тожество съ собою, происходящее безконечное совпаденіе съ собою. Такимъ образомъ, бытіе опредѣляетъ, какъ сущность, какъ ставшее черезъ снятіе бытія простымъ бытіемъ съ собою.
есть в действительности, оно есть простое и бесконечное отрицательное отношение к себе, несовместимость с самим собою, отталкивание себя от себя самого. Его определение и развитие этого определения не есть переход, ниже внешнее изменение или выступление в нём определений, но его собственное отношение к себе, которое есть отрицание себя самого, своего бытия в себе.
Но определения, как оттолкнутые таким образом от себя, не принадлежат, однако, сами себе, выступают не как самостоятельные или внешние, а как моменты, — во-первых, как принадлежащие сущему в себе единству, не отброшенные им, а носимые им, как субстратом, и лишь им наполненные; а во-вторых, как определения, имманентные сущему для себя единству лишь через их отталкивание от себя. Вместо того, чтобы быть сущими, как в сфере бытия вообще, они суть теперь только положенные только с определением и значением — быть относимыми к их единству, стало быть, к их другому, их отрицанию, — быть отмеченными этою своею относительностью.
Тем самым бытие вообще и- бытие или непосредственность различаемых определенностей исчезают также, и как бытие в себе, и бытием оказывается единство, непосредственно предположенная полнота, как лишь простое отношение к себе, опосредованное через снятие этого предположения; эта лредполагаемость и это непосредственное бытие сами суть лишь момент их отталкивания, которое есть только первоначальная самостоятельность и тожество с собою, происходящее бесконечное совпадение с собою. Таким образом, бытие определяет, как сущность, как ставшее через снятие бытия простым бытием с собою.
