границѣ, равнымъ образомъ отдѣляется само отъ себя и указываетъ за собою на свое небытіе, при чемъ высказываетъ его, какъ свое бытіе, и такимъ образомъ пореходитъ въ него. Въ примѣненіи къ предыдущему примѣру можно сказать, что нѣкоторое опредѣленіе, нѣчто, есть то, что оно есть, лишь въ своей границѣ; такимъ образомъ, напримѣръ, точка есть граница линіи, не только въ томъ смыслѣ, что послѣдняя кончается въ первой и имѣетъ существованіе внѣ ея; линія есть граница поверхности, а поверхность — тѣла не только въ томъ смыслѣ, что послѣднія кончаются въ первыхъ. Съ точки линія также и начинается; первая есть безусловное начало второй; даже если линія въ обѣ свои стороны продолжена безгранично или, какъ нерѣдко выражаются, безконечно, то точка составляетъ ея элементъ, какъ линія — элементъ поверхности, поверхность — элементъ тѣла. Эти границы суть начала того, что онѣ ограничиваютъ; подобно тому какъ единица, будучи, какъ сотая, границею, есть также элементъ всей сотни.
Другое опредѣленіе есть безпокойство нѣчто въ его границѣ, которой имманентно быть противорѣчіемъ, стремящимся превзойти себя самого. Такъ точка, какъ діалектика себя самой, стремится стать линіею, линія — поверхностью, поверхность — цѣлостнымъ пространствомъ. Второе опредѣленіе линіи, поверхности, всего пространства состоитъ въ томъ, что чрезъ движеніе точки возникаетъ линія, чрезъ движеніе линіи — поверхность и т. д. Но это движеніе точки, линіи и т. д. считается чѣмъ-то случайнымъ, лишь представляемымъ такъ. Но такое мнѣніе собственно тутъ же берется назадъ признаніемъ того, что тѣ опредѣленія, изъ которыхъ должны происходить линія и т. д., суть ихъ элементы или начала, а послѣдніе суть не что иное, какъ ихъ границы; поэтому происхожденіе считается уже не случайнымъ или только такъ представляемымъ. Что точка, линія, поверхность для себя, про-тиворѣча себѣ, суть начала, которыя сами себя отталкиваютъ, и что точка тѣмъ самымъ изъ себя, посредствомъ своего понятія, переходитъ въ линію, движется въ себѣ и производитъ ее и т. д., — это заключается въ понятіи имманентной нѣчто границы. Но самое это примѣненіе принадлежитъ къ разсмотрѣнію пространства; для того, чтобы здѣсь только намекнуть на него, мы можемъ сказать, что точка есть вполнѣ отвлеченная граница, но въ нѣкоторомъ существованіи; послѣднее берется еще вполнѣ неопредѣленно, оно есть такъ называемое абсолютное, т.-е. отвлеченное пространство, просто непрерывное внѣ-бытіе. Въ связи съ тѣмъ, что граница не есть отвлеченное отрицаніе, но есть въ этомъ существованіи, что она есть пространственная опредѣленность, и что точка пространственна, она есть противорѣчіе отвлеченнаго отрицанія и непрерывности и тѣмъ самымъ совершающійся и совершившійся переходъ въ линію и т. д., — ибо собственно точки, какъ таковой, также нѣтъ, какъ и линіи и поверхности.
Нѣчто, положенное со своею имманентною границею, какъ противорѣчіе себя самого, чрезъ которое оно выводится и гонится внѣ себя, есть конечное.
границе, равным образом отделяется само от себя и указывает за собою на свое небытие, при чём высказывает его, как свое бытие, и таким образом пореходит в него. В применении к предыдущему примеру можно сказать, что некоторое определение, нечто, есть то, что оно есть, лишь в своей границе; таким образом, например, точка есть граница линии, не только в том смысле, что последняя кончается в первой и имеет существование вне её; линия есть граница поверхности, а поверхность — тела не только в том смысле, что последние кончаются в первых. С точки линия также и начинается; первая есть безусловное начало второй; даже если линия в обе свои стороны продолжена безгранично или, как нередко выражаются, бесконечно, то точка составляет её элемент, как линия — элемент поверхности, поверхность — элемент тела. Эти границы суть начала того, что они ограничивают; подобно тому как единица, будучи, как сотая, границею, есть также элемент всей сотни.
Другое определение есть беспокойство нечто в его границе, которой имманентно быть противоречием, стремящимся превзойти себя самого. Так точка, как диалектика себя самой, стремится стать линиею, линия — поверхностью, поверхность — целостным пространством. Второе определение линии, поверхности, всего пространства состоит в том, что чрез движение точки возникает линия, чрез движение линии — поверхность и т. д. Но это движение точки, линии и т. д. считается чем-то случайным, лишь представляемым так. Но такое мнение собственно тут же берется назад признанием того, что те определения, из которых должны происходить линия и т. д., суть их элементы или начала, а последние суть не что иное, как их границы; поэтому происхождение считается уже не случайным или только так представляемым. Что точка, линия, поверхность для себя, про-тивореча себе, суть начала, которые сами себя отталкивают, и что точка тем самым из себя, посредством своего понятия, переходит в линию, движется в себе и производит ее и т. д., — это заключается в понятии имманентной нечто границы. Но самое это применение принадлежит к рассмотрению пространства; для того, чтобы здесь только намекнуть на него, мы можем сказать, что точка есть вполне отвлеченная граница, но в некотором существовании; последнее берется еще вполне неопределенно, оно есть так называемое абсолютное, т. е. отвлеченное пространство, просто непрерывное вне-бытие. В связи с тем, что граница не есть отвлеченное отрицание, но есть в этом существовании, что она есть пространственная определенность, и что точка пространственна, она есть противоречие отвлеченного отрицания и непрерывности и тем самым совершающийся и совершившийся переход в линию и т. д., — ибо собственно точки, как таковой, также нет, как и линии и поверхности.
Нечто, положенное со своею имманентною границею, как противоречие себя самого, чрез которое оно выводится и гонится вне себя, есть конечное.
