Страница:Гегель. Сочинения. Т. VII (1934).djvu/340

Эта страница была вычитана
336
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

рошо для государства, и что в сословных собраниях это знание лишь высказывается; но на самом деле имеет место как раз противополож­ное; лишь здесь получают развитие добродетели, таланты, умения, которые должны служить образцами. Такие собрания, правда, обременительны для министров, которые сами должны обладать остроумием и красноречием, чтобы отпарировать нападения, направляемые на них; и однако публичность есть величайшее образовательное средство в отношении государственных интересов. У народа, у ко­торого она имеет место, обнаруживается совсем другое, более живое отношение к государству, чем там, где нет сословных собраний, или там, где они не публичны. Лишь благодаря тому, что каждый их шаг делается известным, сословные палаты связаны с более широ­ким общественным мнением, и обнаруживается, что одно дело то, что каждый воображает себе у себя дома, сидя со своей женой или со сво­ими друзьями, и другое дело то, что происходит в большом собра­нии, где один ум побивается другим.

§ 316

Формальная, субъективная свобода, состоящая в том, что еди­ничные лица как таковые имеют и выражают свое собственное мне­ние, суждение о всеобщих делах и подают совет относительно них, проявляется в той совместности, которая называется обще­ственным мнением. В себе и для себя всеобщее, субстанциальное и истинное связано в нем со своей противоположностью, со стоящим само по себе своеобразным и особенным мнением многих. Это существо­вание есть поэтому наличное противоречие самому себе, познание как явление; оно есть столь же непосредственно существенность, как и не­существенность.

Прибавление. Общественное мнение есть неорганический способ обнаружения того, чего народ хочет и что он думает. То, что действи­тельно проявляет себя в государстве, должно, разумеется, действовать органически, и это имеет место в государственном строе. Но во все времена общественное мнение было большой силой, и оно, в особен­ности, представляет собою такую силу в наше время, когда принцип субъективной свободы получил такое важное значение. Долженствую­щее получить значимость, получает таковую теперь уже не благодаря силе, в малой степени — благодаря привычке и нравам, а главным образом, благодаря пониманию и доводам.