Страница:Гегель. Сочинения. Т. VII (1934).djvu/308

Эта страница была вычитана
304
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

«я хочу», и начинает собою всякое действие и действительность. Но истиной, и именно ближайшей, непосредственной истиной личности и субъективности вообще как бесконечного, соотносящего себя с со­бою, является, далее, лишь лицо, для себя сущий субъект, а для себя сущее есть также непременно одно. Личность государства действи­тельна лишь как лицо, как монарх. Личность служит выражением понятия как такового; лицо вместе с тем содержит в себе его действи­тельность, и лишь с этим определением понятие есть идея, истина. — Так называемое моральное лицо, общество, община, семья, как бы конкретна она ни была, обладает личностью лишь как моментом, который в ней абстрактен; она не достигла в нем истины своего суще­ствования; государство же есть именно та целостность, в которой мо­менты понятия достигают действительности согласно их своеобразной истине. — Все эти определения как сами по себе, так и в их форма­циях, выяснялись нами на всем протяжении этого нашего сочинения, но здесь мы их снова повторяем, потому что, хотя охотно соглаша­ются принимать эти определения в их особенных формациях, однако их не узнают и не постигают именно там, где они встречаются в своем истинном положении, не разрозненно, а согласно их истине, т. е. как моменты идеи. — Понятие монарха является поэтому наиболее труд­ным для рассудка, т. е. для рефлектирующего рассудочного рас­смотрения, ибо последнее застревает в разрозненных определениях и потому знает лишь основания, конечные точки зрения и выведение из оснований. Таким образом оно представляет себе достоинство монарха как нечто выводное не только по форме, но и по своему опре­делению; а, между тем, его понятие, наоборот, состоит в том, что оно есть не выводное, а безусловно начинающее из себя. Ближе всего с этим совпадает представление, которое рассматривает право монарха как нечто, основанное на божественном авторитете, ибо в этом пред­ставлении содержится мысль о его безусловности. Но известно, какие недоразумения возникли в связи с этим представлением, и задача философского рассмотрения состоит в том, чтобы именно постичь в понятиях это божественное.

Можно утверждать, что народ суверенен, в том смысле, что по отно­шению к внешнему миру народ является самостоятельным и соста­вляет собственное государство, например, великобританский народ; но английский или шотландский, ирландский или венецианский, генуэзский, цейлонский и т. д. народы уже перестали быть суверен­ными народами с тех пор, как во главе их перестали стоять собственные государи или самостоятельные высшие правительства. — Поэтому