Страница:Гегель. Сочинения. Т. VII (1934).djvu/249

Эта страница была вычитана
245
ОТДЕЛ ВТОРОЙ. ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

доказательствами другого рода. Доказательство определения разума, — таким определением является, например, само понятие права, т. е. познание его необходимости, — требует другого метода, чем дока­зательство геометрической теоремы. В последнем, далее, фигура определена рассудком и уже сделана абстрактной соответственно не­которому закону, но в эмпирическом содержании, каким является факт, материалом познания служит чувственное созерцание, чувствен­ная субъективная достоверность и высказывание последней, заверение в последней — над каковым материалом оперирует умозаключение и комбинирование таких высказываний, свидетельств, обстоятельств и т. п. Объективная истина, получающаяся из такого материала и со­ответствующего ему метода, истина, ведущая при попытке определить ее объективно, самое по себе, к полудоказательствам, а при подлинно последовательном продолжении этой попытки — каковая подлинная последовательность заключает в себе вместе с тем формальную непоследовательность — приводит к чрезвычайным наказаниям, — эта ис­тина имеет совершенно другой смысл, чем истина определения разума или суждения, материал которого уже ранее был абстрактно определен рассудком. Показать, что задача познания такой эмпирической истин­ности события есть дело собственно судебно-юридическое, что юристы обладают особой квалификацией для такого познания и что, следо­вательно, они обладают исключительным правом на решение этих во­просов и необходимо предоставить исключительно им это право, — вот что составляло главную исходную точку при решении вопроса о том, насколько должно признать делом формальных юридических судебных палат как суждение о факте, так и суждение о праве.

Прибавление. Нет основания признать, что лишь юрист-судья должен установить фактические обстоятельства, так как это дело всякого человека, обладающего общим образованием, а не только че­ловека, обладающего юридическим образованием; оценка фактиче­ского состояния дела исходит из эмпирических обстоятельств, из свидетельств о поступке и тому подобных показаний очевидцев, а за­тем — еще и из фактов, из которых можно вывести заключение о по­ступке и которые делают его вероятным или невероятным. Здесь должна быть достигнута уверенность, а не истина в высшем смысле, которая есть безусловно нечто вечное: здесь эта уверенность есть субъективное убеждение, совесть, и вопрос заключается в том, какую форму должна получить эта уверенность на суде. В требовании признания со стороны преступника, имеющемся обыкновенно в немецком праве, заключается то истинное, что этим удовлетворяется право субъективного самосо-