Страница:Гегель. Сочинения. Т. VII (1934).djvu/151

Эта страница была вычитана
144
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА. ЧАСТЬ ВТОРАЯ

качестве враждебной борьбы с удовлетворением человеком своей соб­ственной потребности, создает требование «mit-Abscheu zu tun, was die Pflicht gebeut» (делать с отвращением то, что велит долг).

Именно этот рассудок создает то психологическое воззрение на историю, которое ухитряется умалить и унизить все великие деяния и личности, превращая в главное намерение и движущий мотив по­ступков те склонности и страсти, которые тоже находили свое удовлет­ворение в субстанциальной деятельности, как например, славу, честь и другие последствия, вообще особенную сторону, причем это воз­зрение декретирует, что эти склонности и страсти суть нечто дурное. Так как великое деяние и деятельность, состоявшие в ряде таких дея­ний, породили в мире великое, и результатом этого великого были для действующего индивидуума власть, честь и слава, то это воззрение уверяет, что индивидууму принадлежит не великое, а то особенное и внешнее, которое благодаря последнему выпало на его долю; так как это особенное есть результат, то оно поэтому есть якобы также и цель и притом, даже единственная цель. — Такого рода рефлек­сия цепляется за субъективное великих индивидуумов, за тот элемент, в котором она сама пребывает, и в этой ею же созданной суетности упускает из виду субстанциальное; это — воззрение «камердинеров по своей психологии, для которых не существует героев не потому, что последние не герои, а потому, что они — камердинеры» (Phanol. des Geistes, S. 616).

Прибавление. In magnis voluisse sat est. (В великом достаточно одного того, что мы хотим его) правильно в том смысле, что мы должны хотеть чего-то великого, но нужно также уметь совершать великое; в противном случае это — ничтожное хотение. Лавры одного лишь хотения суть сухие листья, которые никогда не зеленели.

§ 125

Субъективное со своим особенным содержанием, благом, как рефлектированное в себя бесконечное, находится вместе с тем в соотно­шении со всеобщим, со в себе сущей волей. Этот момент, ближайшим образом положенный в самой этой особенности, есть благо также и других, и в полном, но совершенно пустом определении, он есть благо всех. Благо вообще многих других отдельных людей (Besonderer) также есть в таком случае существенная цель и право субъектив­ности. Но так как отличное от такого особенного содержания в себе и для себя сущее всеобщее здесь еще не определилось дальше, а опре-