Страница:Гегель. Сочинения. Т. VII (1934).djvu/123

Эта страница была вычитана
113
ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. НЕПРАВДА

в моей рефлексии внутрь себя, имеется также двойственность, ибо добро есть для меня цель, и я должен определять себя согласно этой идее. Наличное бытие добра есть мое решение, и я осуществляю это добро внутри себя, но это наличное бытие есть всецело внутреннее, и здесь поэтому не может иметь места принуждение. Государственные законы не могут поэтому простираться также и на умонастроение, ибо в обла­сти морали я существую для себя самого, и насилие не имеет здесь смысла.

§ 95

Первое насилие, как насилие, совершенное свободным, насилие, нарушающее наличное бытие свободы в его конкретном смысле, право как право, есть преступлениебесконечно отрицательное суждение в полном его смысле (см. мою «Логику», т. II, стр. 99), которым под­вергается отрицанию не только особенное, подведение вещи под мою волю (§ 85), но также и всеобщее, бесконечное в предикате «мое», подвергается отрицанию правоспособность, и притом без опосредство­вания моего мнения (как это происходит в обмане, § 88): это — сфера уголовного права.

Примечание. Право, нарушение которого есть преступление, имеет, правда, пока что лишь вышеуказанные формы, и преступление, следо­вательно, имеет лишь тот ближайший смысл, который относится к этим определениям. Но субстанциальным в этих формах является всеобщее, остающееся одним и тем же в своем дальнейшем развитии и формировании, а потому остается по своему понятию таким же и его нарушение, преступление. Определение, которому мы должны будем уделить внимание в следующем параграфе, касается также и особен­ного, более определенного содержания, например, преступления, выражающегося в лжеприсяге, государственном преступлении, под­делке монет и векселей и т. д.

§ 96

Поскольку можно поражать только сущую волю, а последняя вступила в области наличного бытия в сферу как количественного объема, так и качественных определений, поскольку, следовательно, одна воля отличается от другой качественно и количественно, постоль­ку не безразлично для объективной стороны преступления, поражено ли такое наличное бытие и вообще его определенность во всем его объеме, следовательно, в равной его понятию бесконечности (как, напри­мер, в убийстве, рабстве, насилии над религиозными убеждениями и