749 — а второе—психическими дѣйствіями. Іѵакъ физическія дѣйствія могутъ служить иногда средствомъ для компульсивнаго принужденія. —нанр., если продолжительными истязаніями приводятъ кого-нибудь къ заключенію невыгодной для него сдѣлки,—такъ и психическими дѣйствіями можетъ опредѣляться въ нѣкоторыхъ случаяхъ и абсолютное принужденіе, т.-е. они также могутъ дѣлятъ невозможнымъ сознательное волеизъявленіе. Въ доказательство сказаннаго сошлемся на явленія гипнотизма, которыя обсуждаются уже сь точки зрѣнія уголовнаго права, но не находятъ еще себѣ признанія въ гражданскомъ правѣ. Но что они и здѣсь могутъ получить извѣстное значеніе, это легко увидѣть на научно обставленныхъ опытахъ надъ гиниотизмомъ, произведенныхъ, напр., подъ руководствомъ проф. Бернгейма въ Нанси. Въ ряду этихъ оиытовъ, довольно указать на одинъ: субъектъ, получившій въ гипнотическомъ состояніи внушеніе совершить на слѣдующій день, въ такомъ-то часу, у такого-то нотаріуса, завѣщаніе такого-то содержанія, исполнилъ въ точности данное ему впу-іиеніе уже въ послѣ-гипнотическомъ состояніи. Если бы подобный случай подвергся обсужденію суда, то этому послѣднему пришлось бы ирнзнать абсолютное, а не компульсивное принужденіе: дѣло шло бы о невмѣняемомъ психическомъ автоматѣ, безсознательномъ орудіи въ рукахъ гипнотизера, словомъ—о лицѣ, которое юридически не дѣйствуетъ и не способно къ волеизъявленію въ юридическомъ смыслѣ.
Компульсивное принужденіе дѣйствуетъ черезъ страхъ и служитъ такимъ же мотивомъ воли, какъ и обманъ. Отличіе состоитъ лишь въ томъ, что, вмѣсто ошибки, имъ вызывается такая обусловленная страхомъ ограниченность свободы выбора между различными рѣшеніями, которая опорочиваетъ сдѣлки въ томъ же смыслѣ, какъ и обманъ. Поэтому римскіе юристы и называли это принужденіе metus, а не vis, т.-е. страхомъ, а не насиліемъ, чтб. однако, пе исправляетъ установленной по этому вопросу терминологіи, такъ какъ не страхъ, самъ по себѣ, вліяетъ па юридическія послѣдствія вызываемыхъ имъ сдѣлокъ, а только такой страхъ, который возбуждается угрозой какого-либо настоящаго или будущаго зла. Вотъ почему идея компульсивнаго принужденія и передается лучше словомъ „угроза", хотя и объ угрозахъ, дѣйствующихъ на мотивы воли, слѣдуетъ также сказать, что опѣ ведутъ къ юридическимъ послѣдствіямъ не сами но себѣ, а лишь но достиженіи своей цѣли, т.-е. переходя въ сдѣлку. Кромѣ того, угрозы встрѣчаются въ жизни въ столь различныхъ формахъ, что ни одно право въ мірѣ не дѣлаетъ изъ нихъ, какъ таковыхъ, общаго основанія для ничтожности или оспоримости сдѣлокъ. Возьмемъ, напр., такія угрозы, какъ угрозу прервать дѣловыя сношенія, оставить мѣсто, вступить въ договоръ съ другимъ лицомъ, открыть конкуррирующее промышленное заведеніе и т. д. Подобныя угрозы составляютъ повседневное явленіе и не оказываютъ вліяпія на дѣйствительность сдѣлокъ. Для того, чтобы опорочить сдѣлку.
