— 700 — тіе римскаго права, которое, начавъ, какъ это намъ уже извѣстно, со строгаго формализма и неограниченной вѣры въ объективную силу словъ („uti lingua nuncapassit, ita jus esto"), кончило оцѣнкой внутреннихъ моментовъ нрава и признаніемъ въ болѣе или менѣе скрытыхъ формахъ такихъ институтовъ, которые сначала оно же совсѣмъ отрицало, иаир., представительства, передачи обазательствъ, договоровъ въ пользу третьихъ лицъ и т. д. Но римскіе юристы были слишкомъ практичны, чтобы упускать изъ виду, при разрѣшеніи отдѣльныхъ случаевъ противорѣчія между волей и ея изъявленіемъ, интересы обезпеченности права и доброй совѣсти въ отношеніяхъ гражданскаго оборота. Они были далеки отъ всякаго догматизма при разрѣшеніи этихъ случаевъ, которые не подгонялись ими подъ одинъ и топ. же принципъ, а регулировались въ зависимости отъ различія какъ сдѣлокъ, такъ и совокупности сопровождающихъ ихъ обстоятельствъ *).
Новая юриспруденція, исповѣдующая „теорію воли*, пошла въ этомъ отношеніи слѣдомъ за римской только отчасти, такъ какъ, принявъ, въ общемъ, толкованіе всѣхъ волеизъявленій но совокупности обстоятельствъ, и установивъ рѣшающее значеніе внутренняго момента этихъ волеизъявленій болѣе всего для сдѣлокъ на случай смерти, она впала въ догматизмъ и подчинила тому же принципу рѣшающей роли воли, если не всѣ, то значительное большинство и прижизненныхъ сдѣлокъ. Въ отношеніи къ сдѣлкамъ на случай смерти „теорія воли" принимается съ достаточнымъ основаніемъ и нѣкоторыми изъ ея противниковъ 2), но въ отношеніи къ сдѣлкамъ „между живыми", составляющимъ главный нервъ гражданскаго оборота, опа ограничивается во многихъ направленіяхъ и своими сторонниками, наир., Дернбургомъ :>). Въ этой области „теорія воли" должна быть рѣшительно отвергнута, такъ какъ мы уже видѣли, что волеизъявленіе есть не только обнаруженіе воли, ію и конститутивный элементъ сдѣлки, и это обстоятельство особенно важно для прижизненныхъ сдѣлокъ, гдѣ волеизъявленіе дѣлается только для того, чтобы воздѣйствовать на другое лицо, вызвать у него представленіе о наличности даннаго волеизъявленіи и этимъ самымъ побудить его во многихъ слу чаяхъ и къ встрѣчнымъ дѣйствіямъ. Это же воздѣйствіе на другое лицо, это возбужденіе надежды на сдѣлку и этоп. вызовъ на встрѣчныя дѣйствія не имѣли бы никакой санкціи и оставляли бы безъ защиты всѣхъ затронутыхъ даннымъ волеизъявленіемъ лицъ, если бы это волеизъявленіе толковалось исключительно съ точки зрѣнія сдѣлавшаго его лица. За прикрытой подъ этимъ волеизъявленіемъ волей была бы обезпечена полная безотвѣтственность въ виду оставленной ей возможности ссылаться на то,
') Kegelsberger, стр. 511—512.
- ) Biihr, Ueber lrrungen im Kontrahieren, lahrbllcher f. Dogm., XIV. I.eo-nhnrd, l)er Itrrhum bei niehtigen Vertrftgen. и др
- ) Дери бургъ, Пандекты. I, стр. 269.
