было бы верно не более и не менее, чем относительно и всякой иной юридической нормы. Таможенный закон, как и всякий другой, служит интересу общества, но он удовлетворяет ему не непосредственно, а через оказание помощи тем отраслям промышленности, в развитии которых заинтересовано все общество. Следовательно, с точки зрения оспариваемого нами взгляда таможенные законы должны иметь значение источника гражданских прав для лиц, пользующихся их покровительством. Между тем из таможенных законов не проистекает никаких гражданских прав, так как дело идет здесь о праве, принадлежащем не отдельным лицам, а государству, поэтому уже не обязанному вознаграждать первых в тех случаях, когда они терпят убытки от отмены существующих пошлин. Отсутствие права на вознаграждение при отмене таможенных пошлин есть последствие непризнания гражданского права, несмотря на наличность индивидуального имущественного интереса; принадлежность права государству, в его качестве носителя верховной власти, вводить таможенные законы в область публичного права. Таким образом, как установление нормы на почве общего интереса не препятствует возникновению из нее гражданских прав, так и направление ее на защиту частного интереса может быть совмещено с публичным правом — без того, чтобы носитель такого интереса получал какие бы то ни было гражданские права; случай последнего рода и представляет таможенный закон.
Если из сказанного видно, что принятое господствующим мнением разграничение публичного и гражданского права на основании реципированного еще из римской юриспруденции различия между частным и общим интересом не выдерживает критики, то нетрудно показать несостоятельность и другого, так же распространенного теперь воззрения, разграничивающего гражданское право от публичного по различию лиц, к которым обращаются нормы того и другого права, или по различной группировке тех же лиц в отношениях публичного и гражданского права. Когда нам говорят, что отношения публичного права, в отличие от гражданского, характеризуются многочисленностью участвующих в них лиц, то против этого взгляда достаточно сослаться на принадлежащие гражданскому праву товарищеские отношения по ссудо-сберегательным, потребительным и другим обществам, в которых состоит часто масса лиц, тогда как иные отношения публичного права, как напр., отношение между монархом и первым министром, не заключают в себе более двух лиц. Утверждая, далее, что нормы гражданского права обращены к частным лицам, а нормы публичного права — к представителям государственной организации, упускают из виду, что не все нормы, обязывающие частное лицо, устанавливают гражданское право — так же, как и не все нормы, обязывающие представителей государственной организации, устанавливают публичное право.
