- 576 туются объективнымъ правомъ именно въ отомъ смыслѣ. Не составляя имущества своего обладателя, они не составляютъ имущества и для другого. Только съ отдѣленіемъ отъ тѣла его частей, нанр., волосъ, зубовъ и т. д., эти послѣднія дѣлаются вещами въ юридическомъ смыслѣ и ностунаютъ, на основаніи оборотныхъ воззрѣніи, въ собственность ихъ прежняго носителя. То же слѣдуетъ сказать и о всемъ, что присоединяется къ тѣлу для его сохраненія, нанр., пломбахъ къ зубамъ, искусственныхъ конечностяхъ и т. д. Юридическія сдѣлки на всѣ эти части человѣческаго тѣла будутъ сдѣлками только на имѣющія возникнуть вещи, и если, въ принципѣ, эти сдѣлки должны быть признаны дѣйствительными, то ихъ нельзя толковать въ смыслѣ принужденія обязавшагося лица къ отдѣленію той или другой части своего тѣла. Такое толкованіе нарушало бы принцниъ исирикосновен-ностн личности и ставило бы насъ на точку зрѣнія римскихъ XII таблицъ („in partes seccare") и шекспировскаго Шейлока. Поэтому единственнымъ послѣдствіемъ сдѣлокъ на части человѣческаго тѣла, въ случаѣ неисполненія этихъ сдѣлокъ, можетъ быть вознагражденіе за вредъ и убытки.
Больше сомнѣній представляетъ юридическое положеніе человѣческаго трупа. Онъ можетъ входить въ составъ имущества, нанр., врача или анатомическаго института, и его уже поэтому можно разсматривать, какъ вещь. Но не составляя опять имущества того лица, которое при своей жизни было его носителемъ, трупъ не можетъ быть предметомъ ни овладѣнія, ни наслѣдованія, и допускаетъ лишь такія прижизненныя и посмертныя распоряженія, которыя содержатъ въ себѣ научныя и имъ подобныя общеполезныя цѣли. Всѣ другія распоряженія труиомъ противорѣчилн бы „добрымъ нравамъ-, что надо одинаково сказать и о содержащихъ въ себѣ трупъ или его золу гробахъ и урнахъ, такъ же, какъ н о другихъ предметахъ, связанныхъ съ погребеніемъ. Поэтому о всѣхъ этихъ предметахъ, наравнѣ съ трупомъ, живымъ человѣческимъ тѣломъ и его частями, можно сказать, что они необоротоспособны и принадлежатъ къ вещамъ лишь въ томъ ограниченномъ смыслѣ, въ которомъ имъ будетъ недоставать одного изъ важнѣйшихъ признаковъ вещи: ея оборотоспособности ').
Что касается нашего законодательства, то оно особенно скудно постановленіями о вещахъ и, не различая вещей въ тѣсномъ и широкомъ смыслѣ, называетъ тѣ и другія въ большинствѣ случаевъ не вещами, а „имуществомъВстрѣчается, правда, и названіе „вещь", но не въ смыслѣ общаго термина (ст. 268, 277, 405, 534, 53S—540 X т. 1 ч., и др.), которымъ служитъ слово „имущество". Независимо отъ соображенія объ неимущественныхъ объектахъ права, эта терминологія особенно ’) Dernburg, ibid., стр. 3—5. Biermann, BQrgerl. R. I, erp. 37i—375.
