-533 Наконецъ, сомнителенъ съ точки зрѣнія современнаго принципа безразличія вѣроисповѣднаго начала для нрава и вопросъ о совмѣстимости съ этимъ принципомъ правила, которое встрѣчается до сихъ иоръ въ большинствѣ европейскихъ законодательствъ и касается юридическаго положенія лицъ, вступающихъ въ монашество. Въ этомъ юридическомъ положеніи часто подчеркиваютъ открытіе наслѣдства послѣ произнесенія монашескихъ обѣтовъ и неспособность произносящихъ ихъ лицъ въ дальнѣйшемъ къ пріобрѣтенію вообще и къ пріобрѣтенію наслѣдствъ въ особенности. Лѣтъ сомнѣнія, что мы стоимъ здѣсь передъ противорѣчіемъ, устраненнымъ новымъ нѣмецкимъ уложеніемъ тѣмъ, что оно отрицаетъ всякія ограниченія правоспособности и только оставляетъ за партикулярными законодательствами право ограничивать утвержденіемъ государственной власти пріобрѣтенія монашествующихъ—по дарственнымъ и завѣщательнымъ актамъ. Но и законодательства, стоящія на прежней точкѣ зрѣнія, не отмѣняютъ указаннаго выше принципа, такъ какъ они исходятъ не столько изъ вѣроисповѣдныхъ, сколько изъ совсѣмъ иныхъ, публично-правовыхъ и хозяйственныхъ соображеній, дѣлающихъ нежелательнымъ сохраненіе и пріобрѣтеніе монастырями болѣе или менѣе значительныхъ имуществъ. Выходомъ изъ противорѣчія и для этихъ законодательствъ было бы, съ одной стороны, признаніе наслѣдованія послѣ монашествующихъ лишь въ моментъ ихъ естественной смерти (тогда произнесеніе обѣтовъ устанавливало бы только временное наслѣдованіе), и, съ другой—признаніе права на наслѣдованіе за самими монашествующими лишь въ потенціальномъ состояніи, т.-е. неосуществимымъ во все время пребыванія въ молапіествѣ, но переходящимъ со смертью монашествующихъ къ ихъ наслѣдникамъ или возраждаюіцнмся для нихъ самихъ въ случаѣ возвращенія въ міръ.
Что касается нашего законодательства, то, несмотря на признаніе въ Уст. о пред. и пресѣч. прест. (т. XIV, ст. 65) принципа вѣротерпимости, оно еще насквозь проникнуто вѣроисповѣдной исключительностью и особенно богато ограниченіями правоспособности въ отношеніи евреевъ и раскольниковъ. Но и всѣ другія вѣроисповѣданія, кромѣ господствующей государственной церкви, подлежатъ у насъ ограниченіямъ не только въ такихъ институтахъ смѣшаннаго—изъ религіознаго и юридическаго элементовъ—характера, каковъ, наир., бракъ, но и въ другихъ институтахъ, не имѣющихъ ничего общаго съ вѣроисповѣдными мотивами. Въ видѣ примѣровъ тѣхъ и другихъ ограниченій можно указать на слѣдующія запрещенія, далеко еще невиолнѣ исключенныя изъ состава нашего законодательства, несмотря на провозглашеніе въ манифестѣ 17 октября принципа свободы совѣсти н изданіе отчасти осуществляющаго этотъ принципъ закона 17 апр. 1906 г. Это—запрещеніе православнымъ н католикамъ вступать въ брачное общеиіе съ не-христіа-намн: такое же запрещеніе браковъ между лютеранами и такъ назыв.
