-340- Оно противорѣчило бы общепризнанному теперь принципу свободы судебнаго сужденія и увѣковѣчивало бы разъ сдѣланныя въ судебной практикѣ ошибки. Наконецъ, имъ унижалась бы какъ практическая, такъ и теоретическая юриспруденція, и ставился бы тормазъ развитію какъ той. такъ и другой. Судебное рѣшеніе,- все равно, возьмемъ-ли мы отдѣльное рѣшеніе или цѣлый рядъ однородныхъ рѣшеній, -не имѣетъ формально-обязательной силы для будущихъ рѣшеній, и это можно удостовѣрить приведенными выше постановленіями новыхъ процессуальныхъ законодательствъ, которыя признаютъ рѣшеніе высшаго суда обязательнымъ для низшаго только на данный случай и предоставляютъ какъ тому, такъ и другому суду, при соблюденіи извѣстныхъ формъ, отступаться отъ ранѣе высказанныхъ воззрѣній и по однороднымъ дѣламъ.
Тѣмъ не мепѣе, судебную ирактику, въ отличіе отъ судебнаго рѣшенія, слѣдуетъ признать источникомъ права въ особомъ смыслѣ, различномъ отъ того, въ какомъ имъ же считаютъ законъ п обычай, а именно— въ смыслѣ источника права, лишеннаго формально-обязательной силы, но все таки связывающаго судью и поэтому уже имѣющаго основаніе притязать на квалификацію источника права. Довольно бѣглаго взгляда на исторію права и ирактику современныхъ судовъ, чтобы увидѣть, въ какой мѣрѣ судебныя рѣшенія опредѣлялись прежде и опредѣляются до сихъ поръ примѣрами рѣшеній авторитетныхъ судовъ. Прецеденты играютъ и теперь скорѣе слишкомъ много, чѣмъ слишкомъ мало роли въ произнесеніи судебныхъ рѣшеній, и баварскій Codex Maxiniilianens, вмѣстѣ съ прусскимъ Landrcchttob, тщетно запрещали судьямъ ссылаться на авторитетъ ученыхъ юристовъ и судебныхъ рѣшеній. Ничто не можетъ помѣшать судьѣ составить свое убѣжденіе на основаніи предшествующихъ судебныхъ рѣшеній, которыми опъ руководствуется сначала сознательно, съ увѣренностью въ ихъ внутреннемъ достоинствѣ, а потомъ — и по инерціи. Они оказываютъ па судью не только нравственное и практическое вліяніе, но и навязываются его убѣжденію съ такой силой, которую можно сравнить лишь съ авторитетомъ священныхъ книгъ въ извѣстныя эпохи или такъ назыв. „писаннаго разума" времени рецепціи римскаго права въ Зап. Европѣ. II судья подчиняется этому авторитету съ тѣмъ большей готовностью, что онъ освобождается этимъ самымъ отъ необходимости личнаго изслѣдованія вопросовъ, оставленныхъ въ тѣни формально дѣйствующими источниками права. Если уже каждое отдѣльное дѣйствіе того или другого лица вызываетъ въ равныхъ условіяхъ свое повтореніе и дѣлается предметомъ подражанія,, напряженность котораго служитъ показателемъ того, насколько это дѣйствіе можетъ имѣть значеніе общаго правила, то еще болѣе склонности къ повторенію и подражаніи» обнаруживаютъ судебныя рѣшенія и, особенно, цѣлые ряды однородныхъ судебныхъ рѣшеній, представляющіе собой пе столько акты индивидуальной воли, сколько распоряженія авторитетныхъ органовъ государственной власти.
