— 330 — ность, подчиненную государственному законодательству и производную отъ него *).
Но въ прежнее время, когда государственная власть еще не окрѣпла, автономія была независимѣе и играла несравненно болѣе важную роль. Такъ, напр., въ Германіи, гдѣ имперское законодательство дѣйствовало до послѣдняго времени слабо, а обычное право не могло удовлетворить всѣмъ потребностямъ постоянно усложнявшейся жизни, нельзя было обойтись безъ такихъ источниковъ права, которые замѣняли бы до извѣстной степени ничтожную дѣятельность законодательства центральной власти. Этими источниками нрава и были юридическія нормы, которыя издавались главами феодальной организаціи, выступавшими при этомъ односторонне или вкупѣ съ сословіями: далѣе- нормы, которыя устанавливались владѣльцами городовъ, городскими магистратами, дѣйствовавшими также односторонне или вмѣстѣ съ представителями общинъ; наконецъ—такія же нормы, даваемыя себѣ цехами, университетами, главами знатныхъ дворянскихъ родовъ и различными союзами, создававшими для своихъ особыхъ цѣлей и свои особыя нормы. Эти нормы назывались статутами въ отличіе отъ законовъ, исходившихъ отъ центральной власти, и гораздо раньше, чѣмъ распалась Германская имперія, и изъ нея выдѣлились самостоятельныя государства и города, имъ принадлежало уже настоящее право законодательства: мѣстныя территоріальныя власти настолько усилились, а имперскія прерогативы настолько ослабѣли, что формальныя ограниченія мѣстнаго законодательства потеряли всякое значеніе.
Правда, граница между законодательными и автономическими постановленіями была во все теченіе среднихъ вѣковъ такъ же шатка и неопредѣленна, какъ и граница между государствомъ и корпораціей или нормой объективнаго и субъективнаго ирава. Равнымъ образомъ, н названіемъ статутовъ обозначались сначала не одни автономическіе, а всѣ вообще законы, кромѣ положеній римскаго права, и только послѣ Вестфальскаго мира, утвердившаго государственную власть за территоріальными государями, это названіе стало примѣняться къ однимъ автономическимъ постановленіямъ. Но тотъ же процессъ развитія, который велъ къ разграниченію закона отъ автономіи, суживалъ все болѣе и болѣе и область этой послѣдней. Средневѣковая теорія стояла за старый принципъ независимой автономіи, но новыя государства съ ихъ централистической тенденціей постарались поставить всѣ статуты въ зависимость отъ государственнаго утвержденія и, гдѣ это было возможно, уничтожить всякую автономію 2).
’і TliOl, Einleitung in das dentsche Privatrecht, 1851, § 49.
’) Gierke, Deutscb. Pivatr.. 1, стр. 144—145. Stobbe. Hnndbncb, I, стр. 145-147.
