-297- въ какомъ бы государствѣ онъ ни находился, подлежалъ въ силу итого принципа дѣйствію римскаго нрава; германецъ одного илеменн, поселившись среди другого, сохранялъ свое прирожденное право и передавалъ его дѣтямъ.
Свое объясненіе принципъ племенного права находить не въ воображаемой, хотя и подчеркиваемой до сихъ поръ многими нѣмецкими писателями, любви древнихъ германцевъ къ свободѣ, а въ условіяхъ разрушенія римской имперіи и въ отсутствіи государственнаго единства между народами средневѣковой Европы, разрушившими эту имперію. Особенное развитіе этотъ принципъ получаетъ во времена франкской монархіи, но уже въ эпоху Саксонскаго и Швабскаго Зерцалъ дѣйствіе его значительно ослабѣваетъ, удерживаясь лишь въ нѣкоторыхъ исключительныхъ обстоятельствахъ, какъ, напр., въ отношеніи евреевъ, предоставляемыхъ въ извѣстныхъ условіяхъ своему праву, нѣкоторыхъ сословій и лицъ, надѣляемыхъ различными правами иммунитета, т.-е. свободой отъ подчиненія общему законодательству, католической церкви, живущей вездѣ по своему каноническому нраву, и т. д.
Но, въ общемъ, господство племенного принципа прекращается вмѣстѣ съ установленіемъ прочной осѣдлости племенъ и развитіемъ идеи государства въ смыслѣ единства, заключеннаго въ опредѣленную территорію. Военная служба выдвигается на первый планъ, и представленіе объ обязанности но несенію этой службы распространяется на всѣ области права. Съ этой точки зрѣнія всѣ лица и вещи, находящіяся въ предѣлахъ данной территоріи, подчиняются ея праву, и на мѣсто Іех originis вступаетъ въ силу lex domicilii, опредѣляющій подсудность каждаго по мѣсту его жительства и независимо отъ его происхожденія. Право племени, занимающаго извѣстную территорію, сообщается, какъ бы, самой территоріи, и иностранцы подчиняются тому же территоріальному нраву сначала но отношенію къ своимъ земельнымъ владѣніямъ въ предѣлахъ того государства, гдѣ они живутъ, а потомъ и но отношенію къ остальнымъ нравамъ. Это- принципъ территоріальнаго нрава, который дѣйствуетъ въ первое время съ полной исключительностью и можетъ быті. сведенъ къ признанію всякаго права территоріальнымъ (omnes consuetudines sunt reale, toutes coutumes sout r6elles). Начало суверенитета охраняется съ такой ревностью, что примѣненіе чужого права въ предѣлахъ даннаго государства считается униженіемъ этого начала. Отсюда и возникаетъ мысль, что каждое государство имѣетъ право требовать, чтобы внутри его границъ примѣнялись только его законы, и что, наоборотъ, ни одно государство не имѣетъ права разсчитывать на дѣйствіе своихъ законовъ внѣ своихъ политическихъ границъ. Оъ теченіемъ времени этотъ суровый принципъ теряетъ, однако, свою силу, такъ какъ близкія сношенія между государствами, развивающіяся вмѣстѣ съ ростомъ торговли и другихъ какъ хозяйственныхъ, такъ и идеальныхъ отношеній, заставляютъ эти государства относиться менѣе
