-295 ныхъ группъ, которыя раздѣляютъ человѣчество на извѣстное число народовъ и государствъ. Юридическая жизнь человѣчества едина, нераздѣльна, всеобща, тогда какъ положительное право всюду различно, раздроблено и запечатлѣло чертами національной индивидуальности. Противорѣчіе между національнымъ правомъ и дѣйствительностью, и усиливающееся съ каждымъ днемъ сознаніе взаимозависимости и солидарности всѣхъ народовъ, — вотъ настоящій источникъ возникновенія н развитія какъ частнаго, такъ и публичнаго международнаго права, которыя связываются, такимъ образомъ, еще ближе единствомъ идеи, вызывающей ихъ къ жизни.
Что касается, наконецъ, характера санкціи частнаго международнаго права, то надо сказать, что, за исключеніемъ рѣдкихъ постановленій положительныхъ законодательствъ о примѣненіи къ иностранцамъ въ извѣстныхъ опредѣленныхъ закономъ случаяхъ ихъ собственнаго нрава, санкція эта, въ общемъ, весьма несовершенна и сходится близко съ санкціей иубличнаго международнаго права. Въ чемъ же состоитъ эта послѣдняя? Многіе указываютъ на войну, но не подтверждаютъ этого указанія серьезными доводами, которые сдва-ли и могутъ быть найдены для такого способа разрѣшенія юридическихъ споровъ, результаты котораго обнаруживаютъ иеревѣсь физической силы, а не нрава. Вѣрнѣе было бы видѣть эту санкцію въ послѣдствіяхъ, сопровождающихъ въ международныхъ сношеніяхъ непризнаніе чужого нрава: въ изолированіи народовъ, попирающихъ справедливость, въ постигающемъ ихъ рано или поздно возмездіи, давшемъ поводъ одному писателю сказать, что „исторія міра есть судилище міра". Можно вспомнить и о растущей съ каждымъ днемъ силѣ общественнаго мнѣнія, заставляющей мирныя государства оправдывать передъ обществомъ свой образъ дѣйствія и вступать въ союзы другъ съ другомъ, для того, чтобы противодѣйствовать злоупотребленіямъ торжествующей силы. Но само собой разумѣется, что всѣ эти элементы санкціи несовершенны и не выдерживаютъ сравненія съ санкціей положительнаго нрава, за которой стоить весь принудительный аннаратъ данной государственной власти. Поэтому-то международное право и имѣетъ до сихъ норъ болѣе теоретическое, чѣмъ практическое значеніе, н когда оно въ рѣдкихъ случаяхъ выступаетъ, какъ положительное нраво, то дѣйствіе его ограничивается отдѣльными отношеніями, не отличаясь тѣмъ характеромъ общности и абсолютности, который присущъ нормамъ положительнаго нрава. У то, такъ сказать, нраво въ иро-цессѣ образованія, осуществленія котораго, какъ полоаснтельпаго нрава, можно ждать только при полномъ развитіи идей международной солидарности.
Слѣдуетъ, однако, отмѣтить одно крупное различіе между санкціей частнаго и публичнаго международнаго нрава. Вопросы, возбуждаемые столкновеніемъ гражданскихъ законовъ двухъ или нѣсколькихъ госу-
