— 174 — вполнѣ отрѣшено отъ перваго и достигать своихъ цѣлей независимо отъ средствъ и результатовъ историческаго правовѣдѣнія. Такое отрѣшеніе догмы отъ сравнительной исторіи нрава практиковалось и практикуется до сихъ норъ формально - логическимъ направленіемъ въ юриспруденціи, и въ немъ лежитъ, какъ мы ото видѣли, объясненіе того печальнаго въ научномъ и практическимъ смыслѣ положенія, въ которомъ юриспруденція находится еще въ наши дни. И могла-ли она двигаться впередъ, когда вся литература гражданскаго права не заключала въ себѣ до послѣдняго времени и слѣда той борьбы, которая ведется въ цѣломъ мірѣ, съ самаго установленія человѣческихъ обществъ, за основныя учрежденія гражданскаго права? Могла-ли преуспѣвать догма, когда юристы не касались ея отношенія къ жизни, не разсуждали ни объ основаніи, ни о функціяхъ, ни о цѣли учрежденій гражданскаго права, ни объ ихъ соотношеніи между собою и съ другими общественными учрежденіями, а ограничивались передачей мертваго матеріала римскихъ правоположеній, располагаемыхъ ими въ извѣстную систему, которая въ рукахъ мастеровъ, какимъ былъ, напр., Пухта, получала прекрасную форму, удовлетворяла зстетическому чувству, но оставалась все неподвижной и мертвой формой, измѣняющей свой впѣшній образъ, но не принимающей и не выдѣляющей изъ себя ничего новаго? Понятно, что въ такихъ условіяхъ дисциплинахъ служатъ одни и тѣ-же явленіи права, а только задачей нь разъясненномъ выше смыслѣ. Научный характеръ не составляетъ ни отличительнаго признака, ин монополіи теоретическаго правовѣдѣнія, которое и слѣдуетъ поэтому называть не „научнымъ", а сравнительно-историческимъ, или „исторіей развитія права", какъ это н дѣлаетъ, въ своемъ посмертномъ произведеніи — „Entwicklungsgeschichte des romiselien Kfechts" — Іерингъ, aa которымъ слѣдуетъ въ этомъ отношеніи н Neukamp, выпустившій уже лѣтъ 15 тому назадъ нс получающее до сихъ норъ продолженія сочиненіе подъ заглавіемъ „Einleitung in eine Enwicklungsgsechichte des Rechts". Задачу „исторіи развитія нрава" составляетъ, по мнѣнію приведенныхъ сейчасъ автоіювъ, изученіе права въ причинной связи его явленій и раскрытіе законовъ этой причинной связи. Такой задачей „исторія развитія права" отличается какъ отъ догматическаго правовѣдѣнія, изучающаго право только въ логической связи его понятій, такъ и отъ исторіи права каждаго отдѣльнаго народа, имѣющей въ виду не прпчиниую связь явленій права вообще, а лишь преемственную смѣну ихъ въ жизни даннаго народа, почему такая исторія права и представляетъ собой, по мѣткому замѣчанію Іерппга, скорѣе „преемственную догматику- (successive Dogmatik), чѣмъ исторію. Отсюда, т.-с. изъ указаннаго различія въ задачахъ, попятно само-собою н болѣе позднее появленіе научной „исторіи развитія права" сравнительно съ его догмой, которая, какъ и всякое прикладное знаніе, предшествуетъ теоретическому, и, идя на встрѣчу насуіциымъ потребностямъ жизни, складывается въ особую науку задолго до самой постановки вопроса объ историческомъ правовѣдѣпін. Постановка этого вопроса сдѣлалась возможной, какъ мы это видѣли, лишь въ половинѣ XIX столѣтія, съ утвержденіемъ мысли о законахъ, управляющихъ жизнью человѣческихъ обществъ, и признаніемъ особой науки объ обществѣ, или соціологіи, изучающей эти законы.
