еслибы судьба не послала ей невольницы Кветы.
Это была молодая женщина, жена рыбака, утонувшая въ половодье. Всегда печальная, кроткая и услужливая, она скоро стала любимицей царевны, и это не замедлило благотворно отразиться на характерѣ послѣдней. Унда стала мягче, добрѣе, серьезнѣй. Тихія рѣчи невольницы, ея разсказы о прошлой трудовой, но счастливой жизни, о любимой семьѣ—все это производило глубокое впечатлѣніе на Унду. Сама она не знала ни труда, ни нужды, ни глубокой привязанности, не привыкла заботиться и думать о другихъ и всю жизнь прожила среди мрачнаго безмолвія холоднаго подводнаго царства. Чѣмъ-то новымъ, хорошимъ и свѣтлымъ, повѣяло на неё отъ рѣчей невольницы. Страстно захотѣлось ей вырваться изъ душнаго дворца, изъ окружающей его тѣнистой глубины, подняться на поверхность озера, посмотрѣть на солнце, на зелень, на птичекъ, на все, о чемъ такъ увлекательно, разсказывала Квета.
Когда она открыла невольницѣ свое желаніе, та пришла въ ужасъ.
— Милое дитя мое!—воскликнула она,—это невозможно! Твой отецъ, если узнаетъ объ этомъ, разгнѣвается на тебя; а когда онъ въ гнѣвѣ, половина царства чувствуетъ это на себѣ.
— Но развѣ я не могу вернуться обратно?—возразила Унда;—онъ даже и не узнаетъ, что я была на землѣ.
— Нѣтъ, дитя, если ты и вернешься, ты, все равно, не захочешь больше оставаться у отца. Кто разъ извѣдалъ на себѣ теплоту и свѣтъ солнца, тотъ добровольно не вернется къ холоду и мраку.
— Но, милая Квета, что же мнѣ дѣлать? Я не успокоюсь до тѣхъ поръ, пока не увижу солнца. Я должна его видѣть.
— Тогда подводное царство покажется тебѣ еще мрачнѣй, еще печальнѣй.
— Пусть!.. я превозмогу себя… Ахъ, Квета! не отговаривай меня!.. Горько плакала царевна, припавъ головою къ плечу невольницы; долго утѣшала ее она. Наконецъ порѣшили, что Унда всетаки исполнитъ свое желаніе.
Но какъ пробраться сквозь непроходимую чащу скользкихъ, цѣпкихъ водорослей, со всѣхъ сторонъ окружающихъ водяное царство и сплетающихся надъ нимъ непроницаемымъ сводомъ? Един-
если бы судьба не послала ей невольницы Кветы.
Это была молодая женщина, жена рыбака, утонувшая в половодье. Всегда печальная, кроткая и услужливая, она скоро стала любимицей царевны, и это не замедлило благотворно отразиться на характере последней. Унда стала мягче, добрее, серьезней. Тихие речи невольницы, её рассказы о прошлой трудовой, но счастливой жизни, о любимой семье — всё это производило глубокое впечатление на Унду. Сама она не знала ни труда, ни нужды, ни глубокой привязанности, не привыкла заботиться и думать о других и всю жизнь прожила среди мрачного безмолвия холодного подводного царства. Чем-то новым, хорошим и светлым, повеяло на неё от речей невольницы. Страстно захотелось ей вырваться из душного дворца, из окружающей его тенистой глубины, подняться на поверхность озера, посмотреть на солнце, на зелень, на птичек, на всё, о чём так увлекательно, рассказывала Квета.
Когда она открыла невольнице свое желание, та пришла в ужас.
— Милое дитя мое! — воскликнула она, — это невозможно! Твой отец, если узнает об этом, разгневается на тебя; а когда он в гневе, половина царства чувствует это на себе.
— Но разве я не могу вернуться обратно? — возразила Унда; — он даже и не узнает, что я была на земле.
— Нет, дитя, если ты и вернешься, ты, всё равно, не захочешь больше оставаться у отца. Кто раз изведал на себе теплоту и свет солнца, тот добровольно не вернется к холоду и мраку.
— Но, милая Квета, что же мне делать? Я не успокоюсь до тех пор, пока не увижу солнца. Я должна его видеть.
— Тогда подводное царство покажется тебе еще мрачней, еще печальней.
— Пусть!.. я превозмогу себя… Ах, Квета! не отговаривай меня!.. Горько плакала царевна, припав головою к плечу невольницы; долго утешала ее она. Наконец порешили, что Унда всё-таки исполнит свое желание.
Но как пробраться сквозь непроходимую чащу скользких, цепких водорослей, со всех сторон окружающих водяное царство и сплетающихся над ним непроницаемым сводом? Един-
