ванію душевныхъ чувствъ и къ созданію и укрѣпленію его воли. Отсюда понятно, что какъ бы ни былъ образованъ человѣкъ, но если умъ его не отличается извѣстной гибкостью, если чувства его остались на ступени грубаго эгоизма, если онъ, наконецъ, окажется лишеннымъ въ извѣстной мѣрѣ и воли, то все его образованіе съ точки зрѣнія общественной пользы будетъ простымъ балластомъ, ничуть не болѣе. Если, съ другой стороны, человѣкъ съ образованіемъ получаетъ въ теченіе своего развитія несоотвѣтственное направленіе чувствъ и воли, то его образованіе можетъ сдѣлаться лишь средствомъ или орудіемъ къ удовлетворенію личныхъ страстей и въ этомъ смыслѣ послужитъ только къ тому, чтобы создать вреднаго члена нашего общества.
Отсюда должно быть ясно, что какъ безъ образованія не можетъ обходиться человѣкъ, такъ онъ тѣмъ болѣе не можетъ и не долженъ обходиться безъ воспитанія. Если образованіе даетъ намъ человѣка съ эрудиціей, то воспитаніе создаетъ интеллигентную и дѣятельную личность въ лучшемъ смыслѣ этого слова. Оно лежитъ въ значительной мѣрѣ въ основѣ того, что извѣстно подъ названіемъ нравственнаго облика человѣка, его характера и воли.
Если темпераментъ дается человѣку отъ природы, то именно характеръ человѣка въ отличіе отъ темперамента, пріобрѣтаемаго путемъ унаслѣдованія, а также направленіе его чувствъ и развитіе ума являются главнымъ образомъ результатомъ его пріобрѣтеній путемъ воспитанія въ періодъ сложенія личности.
Въ концѣ-концовъ весь вопросъ по отношенію къ развитію будущей личности сводится къ тому, какъ будутъ использованы природныя условія, будетъ ли имъ дано путемъ воспитанія соотвѣтствующее развитіе и направленіе, будутъ ли привиты человѣку общественныя чувства и будетъ ли выработанъ навыкъ къ систематической работѣ, или же праздность, эгоизмъ и легкомысліе сдѣлаются привычнымъ явленіемъ для человѣка.
